– Да не очень, – вынуждена была признать Маруся.
– В том-то и дело. Меня это, по крайней мере, развлечет. Я уж не говорю, что жалко дуреху.
– Да, жалко…
Арсений недоуменно повертел головой.
– Знаешь, я раньше думал, что на английском языке слово «дебил» произносится как-то по-другому, иначе не существовало бы такого странного сокращения для милого девичьего имени. Так нет, специально смотрел в словаре! – произносится так же как и у нас. Правда, с ударением на первый слог… Как ты думаешь, Дебби в самом деле такая дебилка, какой она хотела нам показаться или, все-таки, прикидывается? С этой дурацкой историей про закопанного Будду…
– Зачем бы? – удивилась Маруся.
– Вот и я думаю, зачем… И вправду ли она ну совсем ничего не знала ни о Брайане, ни о наркотиках? Странновато, да? Если учесть, что они жили практически в одном номере, как мы с тобой. Ты заметила бы, если б я принимал героин, как считаешь?
– О, да! Можешь не сомневаться! – уверила его Маша.
– Мне тоже почему-то так кажется… «О, скорей пронзи меня своей иглой, святой Морфей! И даже, сделав это сотню раз, услышишь от меня лишь благодарность!»
– Это что еще за бред? – сурово поинтересовалась Маруся.
– Цитата из Жуль Верна, мой вольный перевод. Обнаружил в компьютере Барби.
– Да? – удивленно подняла брови Маша. – А что еще ты там нашел?
Подросток, наморщив лоб, уставился куда-то прямо перед собой.
– «Если бы мы могли вдохнуть либо проглотить нечто, какое-то средство, обладающее способностью на пять или шесть часов в день унять наше неизбывное одиночество», – он будто считывал текст с невидимого листа, – «средство способное привести нас в гармонию со всеми окружающими людьми в сияющей экзальтации любви и сделать жизнь во всех проявлениях не просто стоящей того чтоб жить, но сделать ее божественно прекрасной и значимой… и если бы это небесное, преобразующее весь мир лекарство оказалось таковым, что мы проснулись бы на другое утро с ясной головой и без ущерба для здоровья, кажется мне, все наши проблемы (ни в коем случае не та крошечная, как доставление себе нового наслаждения!) оказались бы полностью решенными, и земля стала бы раем». Альдус Хаксли, годы жизни: 1894—1963… По крайней мере, так там было написано, может она и ошиблась с датой, не знаю, не проверял.
– Боже, ну и память у тебя! – поразилась сестра. – Зачем тебе компьютер, ты сам как машинка! Но, конечно, это окончательно и бесповоротно доказывает, что девушка была наркоманкой. Так просто не ведут подобных записей.
– Да… И весьма даже интеллектуальной наркоманкой. Не всяк, знаешь ли, прежде чем в кайфе отрубиться, выписывает цитаты из классиков.
– Это ее, к несчастью, не спасло.
– «Пусть я умру молодой, но это все равно, что целовать самого Господа Бога!» – протяжно, в нос, проговорил Арсений. – Тоже цитата.
Маруся даже передернулась.
– Достаточно! У меня мурашки по коже! Своего она добилась, это точно… Умерла молодой.
– Там еще много всего!
– Нет, хватит! Жуть берет! Я лично предпочитаю гулять на рассвете, например, по реке… тоже кажется, будто прикасаешься к чему-то божественному. Скажи лучше, что ты собираешься предпринять?
– Как и раньше Машенька, как и раньше. Больше общаться с людьми. Они ведь такие болтливые! Впрочем, что я тебя учу, ты же у нас в этом деле первый специалист. Как ты сама хвасталась, по сбору информации тебе нет равных!
– Когда это я могла сморозить подобную глупость? – искренне удивилась Маруся.
