Тем временем эксперт-криминалист из дежурной оперативно-следственной группы обнаружил наконец вторую пулю, выпущенную из ТТ бандита, после чего всем стало ясно, что бандит не имел своей целью застрелить девушку. Так получилось, что стрелял-то он в охранника, но медсестра, отброшенная им вперед, невольно стала щитом, который и закрыл собой нужную бандиту мишень. А вторая пуля ушла, попросту говоря, «в молоко», в выступ стены в коридоре. И когда определили директрису стрельбы киллера, стало понятно также, что, не окажись охранник, несмотря на грузную свою фигуру, быстрым и ловким, уж вторая-то пуля точно была бы его. И лежать бы ему в этом коридоре рядом с убитой девушкой.
Ну а все дальнейшее представить было несложно: остальные пули немедленно оборвали бы жизнь чудом спасшегося водителя. Это в том случае, если там, на Кутузовском, он действительно уцелел случайно.
И вот еще что обнаружилось любопытное.
Киллер, по всей видимости, был неквалифицированным. То есть не профи, а обыкновенным, судя по его действиям, уголовником, бандитом, «мокрушником». Ну, во-первых, никакой профессионал не отправился бы «на работу» в таком виде, как этот. Голда толстенная на шее, на запястье – золотой браслет, ни тебе традиционной маски, ни иных средств мимикрии. Даже паспорт в кармане на имя Бориса Михайловича Никифорова, проживающего на Госпитальном валу, в Лефортове. Иными словами, если случится облом, нате, берите меня! Из чего следовал и вывод соответствующий: заказ выполнял один из братков, который наверняка уже участвовал в разборках с «мочиловом» и привык палить, не особо рассуждая. То есть опять-таки обычная пехота.
Пистолет, взятый у убийцы, и его документ немедленно отправили в МУР, чтобы проверить и то и другое по картотекам. Грязнов пообещал охраннику замолвить за него словечко – комиссия-то все равно ведь будет еще разбираться и выяснять. Вместо него занял место вызванный сменщик. А вот с несостоявшейся жертвой киллера разговор обещал быть особым. Но Владимир Рожков, потрясенный происшествием гораздо больше, возможно, чем следовало бы, с трудом объявил, что показания кое-какие даст, но только не сейчас, не теперь, что ему надо прийти в себя, вспомнить…
И Турецкий, и Грязнов отлично понимали, что ничего тому вспоминать нет нужды, просто он хотел оттянуть время. Может, на что-то надеялся? Ну так, значит, его надо категорически лишить любой надежды. Что и было сделано, когда прибыл второй охранник.
Они втроем стояли в предбаннике и говорили достаточно громко, чтобы слышал лежащий в палате.
– Я разговаривал с врачом, – сказал Турецкий, – он смотрел показания приборов, которые контролируют состояние этого хрена… Говорит, что, наверное, уже сегодня переведут его в общую палату. Никакого смысла не видят держать в реанимации.
– А я с ним согласен, – подхватил Грязнов. – Только место занимает. Знаешь, Саня, по-моему, он очень грамотно всех нас за нос водит. Симулирует, а на самом деле чувствует себя довольно сносно.
– Я тебе скажу так, Славка, – Турецкий понизил голос, но продолжал говорить четко, – он здесь просто отсиживается…
– Отлеживается, – поправил охранник.
– Верно, Коля, – продолжал Турецкий. – Он боится, ребята, вот в чем дело.
– Ну и хрен с ним! – грубо заявил Грязнов. – А почему мы должны из-за этого мудака людьми рисковать? Вон какую девку убили! Я б ему, будь моя воля, сам бы все поотрывал!
