Однажды я уже потерял близкого человека из-за этой гадости, второй раз не хочу. Слишком больно переживать потерю родного человека, которого ты знаешь двадцать лет и которого, можно сказать, воспитал с пеленок. Увы, но я стал единственной нянькой у младшего брата, потому что родители были слишком заняты карьерой. Даже сейчас они не изменили своим принципам.
Его не стало шесть лет назад… тогда не стало и меня.
Аромат корицы и горячей выпечки впивается в ноздри, проникает в самую глубь меня и заставляет желудок сворачиваться болезненным спазмом. Захлопнув крышку зелёного чемоданчика и отставив его к стенке, мою руки и с любопытством рассматриваю небольшую ванную. Стиральная машина, над ней белый шкафчик, зеркало над раковиной с яркой подсветкой над ним, белоснежная ванна и полочка в углу с множеством разных баночек на любой вкус и цвет, все как надо девочкам. Но удивляют меня не чистота и порядок, который царит здесь всегда, за исключением сегодняшнего дня, а занавеска для ванной с огромным мохнатым синим зверем и зеленым одноглазым не пойми чем. Серьезно? Эта девушка еще смотрит мультфильмы?
— Саш, ты долго еще? — доносится из-за двери тревожный голос Насти, и у меня в груди что-то екает. Что-то такое, от чего хочется бежать.
— Иду, — произношу холодно, заранее предупреждая все попытки подката.
Насухо вытираю руки салатовым полотенцем и возвращаю его на сушилку на стене напротив ванны. Тихо, как положено спецназовцу, захожу на кухню и удивленно замираю.
Джинсы в облипочку, подчеркивающие шикарные ягодицы, и простая однотонная футболка красного цвета без принта. Волосы высушены и собраны в высокий хвост, на лице легкий макияж. Но этого достаточно, чтобы понять, что передо мной та, другая, Настя.
Девушка, которая хочет понравиться.
— Садись, ужинать будем. Ты полдня провозился с краном, спасибо за это большое. Знаю, денег с меня ты не возьмешь, но, может, хоть от ужина не откажешься, — она не дает мне вставить ни слова, быстро тараторит и накрывает на стол.
Белоснежная тарелка с пюре без крупинок, потрясающе ароматные голубцы со сметаной и свежей зеленью. Да чтоб я так каждый день дома ел. Чуть поодаль Настя ставит кружки с чаем, и аромат мелиссы заполняет кухню, пока она не открывает духовку и не достает тот самый пирог, что еще в ванной свел меня с ума. Потрясающее нежная шарлотка, посыпанная сахарной пудрой и истощающая невероятный аромат.
— Спасибо, конечно, за ужин, но ты не обязана, — произношу холодно, стараясь достучаться до нее. Только какой там… если мне не изменяет память, а она мне не изменяет, то уже на протяжении четырех лет она строит мне глазки, а я ее бешу.
— Ты прав, не обязана, но и голодать я тоже не должна. Если ты заметил, я живу одна и мне тоже надо как-то питаться, желательно нормально, чтобы не заработать гастрит, — улыбаясь, девушка садится за стол и пододвигает к себе свою порцию. Недолго думая, хватает вилку и без стеснения поглощает половину голубца, так что я сам не удерживаюсь и присоединяюсь к трапезе.
— Почему одна? — не уточняю, прекрасно зная, что она понимает, о чем речь.
— Мама два года назад замуж вышла, а я не захотела переезжать в квартиру отчима, хоть она и большая и места всем бы хватило. Для меня он чужой, хоть и добрый мужик. Я бы даже сказала, чересчур добрый.
— Понятно, — продолжаю молча уплетать свой ужин и изредка поглядывать на девушку.
