Николай нахмурился – он, честно говоря, особо не читал свой контракт и, само собой, ни о каком шестом пункте не помнил.
– Я не совсем понимаю…
Полковник Салерз вздохнул и пояснил:
– Ваш контракт заключён на пять лет. Сейчас нашим решением вам предоставляется выбор: дисбат, где придётся работать все пять лет с утра до ночи, или штурмовой отряд Легиона. На "дизеле" работа, как на каторге, жалование срезано на четверть. Из того, что вы заработаете, вычтут за питание, обмундирование, медобслуживание и поломки оборудования – в сухом остатке на вашем счету будет пара кредитов за месяц каторжной работы. Впрочем, деньги – вопрос второстепенный. Главное то, что сосланные в карьер через полгода начинают выкашливать кусочки лёгких вместе с колларовой пылью, через год становятся полными развалинами, а через полтора их отправляют в утилизатор. Совсем не курорт, но дисбат – это наказание, а не рай для трудовых мигрантов.
Николай подозрительно посмотрел на полковника – с чего бы это он начал рассказывать о трудностях жизни в дисциплинарном батальоне?
– А второй вариант?
– Там вы будете служить те же пять лет, но, – полковник поднял кверху палец, – месячное жалование будет составлять от тысячи до пяти тысяч кредиток.
– Пять тысяч? – удивлённо переспросил Николай.
Что ещё за нереальная сумма? Врёт этот полковник, скорее всего.
– В штурмовых отрядах самое большое жалование, это общеизвестно. Служба там нелёгкая, однако, и оплачивается она соответственно, не то что каторга в дисбате. Деньги платятся за участие в боевых операциях, за особые климатические условия, за удалённость места службы от узловых центров. А поскольку штурмбаты всё время воюют в ужасных условиях и где-нибудь на пограничье, то жалование рядового бойца может достигать и пяти тысяч кредитов. Как-то так. Но всё, хватит лирики. Рядовой Соболев, вы заслушали обвинение и приговор. Огласите ваше решение: дисциплинарный батальон или штурмовой отряд Легиона?
– Легион, – не колеблясь, ответил Николай.
– Не сомневался, – кивнул полковник. – Рядовой Соболев, как только вы подпишете новый контракт, мы снимем с вас все предыдущие обвинения. Пройдите в соседнюю комнату. Лейтенант Кугиж даст вам контракт для ознакомления и подписи.
Николай бросил ещё один взгляд на притихшего Егорова и прошёл в указанную комнату, а полковник обратился к конвойным:
– Введите следующего.
Конвой отправился за новым подсудимым.
– А ты, сержант, в следующий раз за подобные подставы лишишься не только зубов, – полковник брезгливо посмотрел на Егорова. – Уйди с глаз моих!
Белобрысый сержант отдал честь и поспешил удалиться, Салерз заглянул в список.
– Что у нас дальше? Снова кража? Смотри-ка, а этот воровал по-настоящему, не то, что Соболев.
– Думаю, уломаем, – хмыкнул майор.
– Конечно, уломаем, а что ещё остаётся? – проворчал Салерз. – Ты же не хочешь сам отправляться на Баянит?
– Мне и здесь неплохо.
– А точно на Баяните заварушка намечается? – спросил молчавший до сих пор капитан.
– А точно баянитские аборигены самые кровожадные ублюдки из всех планет трёх секторов? Конечно, намечается. Иначе, зачем бы нам прислали разнарядку по штурмовым отрядам? Готов свои погоны заложить – быть там очередной бойне. И попомните моё слово – не наберём сто пятьдесят штурмовиков, понижением в звании не отделаемся. Как бы самим на чёртов Баянит не отправиться.
Дверь открылась, и конвоир доложил, что следующий подсудимый доставлен. Судьи трибунала приготовились встретить очередного потенциального кандидата в штурмовой отряд Легиона, где жалование рядового превышает месячный оклад иного полковника. Вот только иногда платить деньги попросту некому – бывает, что после первого же боя состав штурмового отряда меняется на сто процентов.
