Сейчас, ощущая тяжесть пистолета в подмышечной кобуре, Николай чувствовал себя на краю пропасти. Раньше он был воином, а теперь, через минуту-другую, станет убийцей. Не выстрелить – подписать себе смертный приговор. Но даже выполнив приказ Симерса, он понимал, что не гарантирован от мести местного преступного босса. Кар, к примеру, могли заминировать. Или посадить на соседнюю крышу снайпера, который уберёт Ника спустя секунду после выполнения им задания. Или просто сдадут его полиции, когда он явится на место "схрона". Хотя нет – кто в здравом уме отдаст в руки закона такого свидетеля? Девяносто девять из ста, что его уничтожат. Жалкий процент Николай отводил на то, что его послужной список и умения действительно заинтересуют Симерса. М-да, статистика удручающая.
Он потянулся, разминая застывшую спину, и вдруг его взгляд упал на синее "купе-регата", выпускавшееся лет эдак с десять назад на заводах Бромме. Машины жрали топливо, как не в себя, и, что называется, "не пошли", поэтому на сегодняшний день являлись весьма редкими. Обладателем единственного синего "купе-регата" являлся давний знакомец Соболева – Джонни "Взорванный мозг", с которым Ник работал телохранителем у одного местного барыги. И сейчас морда этого "шедевра" Бромме выглядывала из-за припаркованных рядом каров. Джонни уже больше года работал личным телохранителем председателя объединённых профсоюзов Мшанника и в беседе с Ником как-то заявил, что не собирается покидать шефа ни за какие деньги, ибо тот единственный известный ему честный человек. Хотя с этим Ник мог бы поспорить – ну где это видано, чтобы профсоюзный лидер был честным человеком?
Поразмыслив, Соболев пришёл к однозначному выводу: его "объектом" является именно профсоюзный деятель. Та-ак, теперь понятно, что устранением какого-либо задолжавшего Симерсу бизнесмена тут и не пахнет. И слова "нужен общественный резонанс" означают вовсе не перешёптывания коллег возможного покойника, а мощную волна гнева и ненависти во всех информационных ресурсах как Мшанника, так и соседних планет. А из этого в свою очередь следовало, что даже если Николай сумеет благополучно сбежать с места убийства, на него будет объявлена вселенская охота – у профсоюзов руки ничуть не короче, чем у Гильдии. Вернее, даже длиннее – профсоюзы успевают начать свою деятельность даже на новооткрытых планетах, куда Гильдии до поры до времени вход заказан. Значит, никаким контрактом с Симерсом дело не завершится – не такой он человек, чтобы из-за Соболева в открытую ссориться с могущественными профсоюзами.
Ник потянулся и, закинув голову, широко зевнул. Со стороны это выглядело вполне безобидно – ну, устал человек, разморило его на весеннем мшаннском солнышке. На самом деле Николай успел оглядеть прилегающие крыши – ничего подозрительного. В небе дронов тоже не видно. Но теперь он уже не верил обманчивому спокойствию тихой улицы. Вполне вероятно, что место будущего убийства Симерс велел оцепить камерами, чтобы запечатлеть процесс во всех подробностях. Да и якобы секретарь за соседним столом наверняка снимает происходящее. Иначе как Симерсу получить "общественный резонанс"?
Он почувствовал себя крысой, загнанной в угол, на которую вот-вот обрушится тяжеленный камень. Куда ни посмотри, всюду смерть. Николай принял единственно-правильное решение: бежать! Оставалось самая малость – сделать это. Он поднялся и, проходя мимо настороженно глядящего надзирателя, чуть поморщившись, буркнул:
