– Нет, только не посевные. Казните, сдавайте строгим, но не отправляйте на посевные. Нет ничего хуже помещиков и крестьян, жаждущих точных предсказаний погоды. Верно я говорю, Тари?
– А я бы поехала, – пожала плечами та. – В посевные ставка выше и надбавки за путешествия положены. И кормят хорошо, если деньги на погодника нашлись.
– Нет, Тари, – с сожалением ответил магистр, – тебя я в глубинку не пущу. Сожрут.
– Кто меня сожрёт?
– Ну, на юге известно кто. Думаю, очередь желающих выстроится, да ещё и драться за места в очереди будут.
Тари фыркнула. Среди столичных девиц ходили всякие слухи о темпераментности южан и их страсти к светловолосым барышням, но она всегда считала их изрядным преувеличением и не верила. Встреченные в Марлее южане не отличались от других горожан.
– А на севере предсказателям только с тэрнийской кровью верят. Заклюют тебя, не послушают.
– Но я же на четверть тэрна, – возмутилась Тари. Именно дар крови тэрнов, северных эльфов, дал ей прорицательский талант, – у меня и с отцовской, и с материнской стороны они есть.
– Мы-то знаем, но кто же тебе поверит, – ответил вместо мэтра Эдгар. – Глаза тёплые, серо-карие, а ростом ты вообще с гномку, даже для человека маловата. Миленькая такая вся, с круглыми щёчками.
Тари насупилась, допивая кофе. Тэрны считались лучшими предсказателями, соперничать с которыми могли только сирены. Чистокровных тэрнов осталось уже очень мало, и ещё меньше из них желало работать на Содружественную Империю и Корону. Тэрны предпочитали одинокую уединённую жизнь, желательно где-нибудь в северных горах. Тари могла их понять – меньше народу вокруг значит меньше случайных видений. Тем более за пару сотен лет весь мир надоест.
Но большинство адептов ордена Провидения в Марлее имели примесь тэрнской крови и выглядели соответствующе. Взять Эдгара. Как и Тари, он на четверть тэрн, а потому худощав и высок, на голову с лишним выше обычного горожанина. От северных предков достались ему и яркие голубые глаза, и тонкие черты лица, а в Тари человеческая кровь оказалась сильнее любых иных.
Магистр тем временем поторопился закончить свой бокал, встал и со значительной высоты пробурчал:
– Давайте уже работайте. У нас новые материалы собраны, пора разобрать их по косточкам. Дело важное, вдругорядь и сам государь увидит.
Подумав, добавил:
– Тари, как закончите, зайди ко мне с отчётом. Будут тебе надбавки.
Магистр ушёл. Эдгар подал руку Тари:
– Сошлёт тебя в дальние дали, и тогда проклянёшь свои тэрнские корни.
Колеблясь, она всё же оперлась на его ладонь. И снова внимательный взгляд, и снова прохладное прикосновение, и снова Тари краснеет.
– Как смотришь на то, чтобы сходить в театр? – тихо, почти шёпотом, спросил Эдгар, склоняясь к ней. – Ложу не обещаю, но мой знакомый постановщик пригласил меня в партер. С компанией.
– Я подумаю, – неуверенно и тоже почти шёпотом ответила Тари.
– Думай скорее, – усмехнулся Эдгар, поглаживая её ладонь.
***
У Тари болела голова. Отвратительное начало выходного дня. И сегодня не выйдет нырнуть под одеяло и насладиться долгожданным отдыхом в тишине и спокойствии. О, нет!
Сегодня она идёт в театр с Эдгаром на то самое представление, подаренное его товарищем.
Всю прошлую дюжину дней они работали над новыми предсказаниями. Всем отделом перебирали описания вещих снов за год, раскладывали карты и бросали руны. Даже погодными приметами не побрезговали, хотя на них сильно полагаться не стоило. Читали и переписывали заметки, разбирали каждое знамение на мелкие детали, искали и перепроверяли толкования. В общем наизнанку вывернулись.
