– Нравится? – раздался женский голос из пока еще закрытой плотным растительным занавесом части комнаты. Подчиняясь голосу, корни плавно разошлись в стороны, и из-за престола вышла она…
Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, передо мной – царица. Черные прямые волосы; такие же черные тонкие брови; синие, цвета моря, глаза; высокая и стройная, но не воздушная, как у Ромашки, а статная и властная фигура. Она была великолепна, но в то же время угрожающа, строга и одновременно добра. При всем этом я чувствовал с ней какую-то неразрывную, нерушимую связь.
Я сам не понял, когда и почему оказался стоящим на одном колене с преклоненной головой.
– Встань, герой. Все-таки это я тебя призвала, нет нужды в формальностях.
Я неосознанно повиновался ее голосу.
– Я Мокошь. В моей власти вода, что дарует жизнь; в моей власти прохлада, что сохраняет жизнь; в моей власти мрак, что жизнь обрывает. Я богиня начала, богиня мать, богиня создания. В то же время люди из будущего знают меня как Хозяйку Медной горы, ведь также я хранительница пещер и подземелий. Но тебя попрошу все же называть меня Мокошь.
– Да, царица Мокошь.
– Мокошь будет достаточно, ведь настоящим царем должен стать ты.
Ее слова не вызвали у меня такого шока, как первые слова берегини, однако их смысл я все-таки понять не мог. И опять же, в отличие от моей первой встречи с Ромашкой, эта информация не вызывала паники, ведь я знал, что сейчас Мокошь мне все объяснит, а я соглашусь и поверю во все, что она скажет.
– Скажи, что ты знаешь о Перуне и Велесе? – спросила она меня, отведя взгляд куда-то вдаль, далеко за стены этого зала.
– Перун – бог молний и, вроде бы, огня. Самый почитаемый бог славянской мифо… – я запнулся, поняв, что все, что происходит сейчас, не позволяет мне употребить слово «мифология». Я еще верил себе и своему восприятию реальности, – самый почитаемый бог славян.
– Хорошо, что ты можешь сказать о Велесе?
Я не мог ответить на ее вопрос, но в то же время ее голос запрещал мне просто молчать.
– Ничего.
– Услышала бы тебя сейчас Ромашка, несладко бы тебе пришлось… – сказала она со снисходительной улыбкой.
И только сейчас я осознал. Ромашка действительно меня не слышит. Ведь ее – нет. Я оглядел комнату. Еще раз оглядел комнату. Однако кроме меня и царицы, больше никого не было.
– Не волнуйся, с ней все хорошо. Более того, так как ты дал ей имя, вы теперь связаны. Имя – крайне сильный оберег, однако его могут дать лишь боги или те, кто был нами благословлен.
Она величественно сошла с трона и не идя, а скользя, плывя по снежно-белому полу, жестом пригласила меня последовать за собой.
Мы прошли через корни, из-за которых 10 минут назад появилась царица. За ними, словно кусочки мозаики, были раскиданы миллионы маленьких разноцветных осколков.
– Насколько я знаю, у вас это называется «фильм». Так тебе должно быть попроще, – она плавно провела правой рукой вверх, поднимая осколки в воздух. Спустя пару элегантных и едва заметных круговых движений ладонью, никак не связанные между собой ни цветом, ни размером, ни формой камушки и стеклышки начали выстраиваться в единую, постепенно меняющуюся картинку.
– Смотри внимательно, повторять я не привыкла.
Передо мной появилась фигура бородатого грозного старца, стоящего в некоем подобии колесницы. На нем были золотые латы. В одной из его рук пылал огненный щит, в другой было копье с ослепительно белым наконечником.
