Хозяин Серого замка махнул рукой, и над столом возникло изображение: лес и идущий по нему молодой человек, темноволосый и плюгавый, с ножом на поясе и ошеломлением на лице.
– Вот он, тот, кого призвала Нифигляндия для того, чтобы справиться со мной, – Три Пальца презрительно улыбнулся. – Вот на кого возлагают надежду занудливые дураки, белые маги, а также все, кому я почему-то не нравлюсь. А теперь ответь мне, ты, умеющий видеть и думать, каковы его шансы одержать победу надо мной?
Мертвый Утрак Светлобородый некоторое время смотрел на юношу, морщил лоб и кряхтел.
– Близки к нулю, – сказал он мрачно. – Похоже, случилась ошибка, и к нам прибыл вовсе не герой.
– Рад, что твои интуитивные выводы совпадают с моими, сделанными на основе логики и расчетов, – черный маг улыбнулся вновь, показав безупречные белые зубы. – Я, конечно, уделю ему внимание, но не особенно пристальное. Хватит одного серьезного удара, чтобы вывести этого рохлю из игры. А сейчас, извини, мне пора. Кажется, один из королей с Островов просил у меня аудиенции. Посему оставляю тебя скучать в одиночестве…
Он отвесил шутовской поклон и двинулся к выходу, искореженная тень поплыла следом. Грохнула тяжелая дверь, покрытая изнутри защитными рунами, проскрежетал засов, клацнул хитрый гномий замок.
– Об одном ты забыл, Ольвхоретан Пердигийский Младший, – прошептал мертвый философ. – Сильное и жесткое погибает, а слабое и мягкое – живет, и это – один из главных законов Вселенной.
Корчма больше походила на небольшой поселок, чем на питейное заведение: высокий частокол, над ним поднимаются крыши нескольких строений, у открытых ворот топчутся двое крепких парней с топорами и луками.
Завидев такое, Егор даже приостановился.
– Эй, ты чего? – Аладдин оглянулся. – Не нравится? Или ты в лесу хочешь ночевать?
Егор был прирожденным горожанином, даже лето в детстве всегда проводил дома, в силу того что бабушек и дедушек в деревне у него не имелось. Позже он несколько раз ходил в студенческие «походы», где главное – пьянка, так что о том, как можно устроиться на ночлег там, где нет кровати, не имел никакого представления. Подозревал только, что в чащобе будет темно, сыро, а то еще и явятся какие-нибудь любопытные или откровенно хищные твари.
– Нет, не хочу, – поспешно ответил он. – А чего они с оружием?
– Места тут дикие, опасные, – сообщил Аладдин. – Может вылезти кто-нибудь человеколюбивый, точнее – человечинолюбивый, или какие разбойники набегут… Иди, не бойся, я, если чего, подскажу. Денег у тебя в кошеле, кстати, хватит и на ужин, и на ночлег.
– А, ну ладно… – Егор попытался придать лицу решительное выражение и зашагал к воротам.
Охранявшие их парни уставились на него подозрительно, но без враждебности.
– Чего надо? – спросил тот, что стоял справа, круглолицый и светловолосый.
– Э… хм, ужин и ночлег… – промямлил Егор, стараясь не глядеть на Аладдина, висевшего неподалеку и делавшего то ли одобрительные, то ли издевательские знаки. – Ведь можно, да?
– Можно, – кивнул второй охранник, низкорослый и плотный, как мешок с цементом.
Поеживаясь под двумя внимательными взглядами, Егор прошел ворота и оказался на просторном дворе.
– Будь ты оборотнем или иной нежитью, амулет на воротах подал бы сигнал, – сообщил Аладдин. – Вон та хреновина. И тебя мигом взяли бы в топоры, мечи и в прочее.
Оглянувшись, Егор увидел, что на вбитом в одну из створок гвозде висит нечто вроде погребального венка, снабженного громадным количеством колокольчиков из светлого металла.
