Все эти экзотические искатели приключений, которых Фолькер брал в учителя, были найдены в Константинополе. В этом городе, новом Вавилоне, можно было найти любых воинов, из самых дальних стран. Кто-то приходил в Константинополь с караванами по Шёлковому Пути, кто-то приплывал морем на судах. Нанять учителей боевых искусств – азиатов, да ещё и из далёкого Константинополя, стоило немалых денег, но Фолькер не скупился. Он научился многому. Теперь, фехтуя, он двигался необычно, неуловимо и странно, воспринимая место боя в трёх измерениях, как рысь, не только в двух, как хищник ходящий только по плоской земле, но и учитывая ещё и высоту.
Когда король Гюнтер увидел, как Фолькнер сражается, он сразу же сделал того своим первым телохранителем. Чуть ранее король Гюнтер услышал, как Фолькер играет какую-то свою мелодию на скрипке, и сразу же сделал того первым придворным музыкантом, королевским шпильманом. Так Фолькер стал видным придворным.
Именно тогда, когда Фолькер приблизился к королевскому трону Бургундии, он, Фолькер, и обрёл свой меч по имени Смычок. Одна грань Смычка должна была быть именно смычком, инструментом музыки. А другая грань – лезвием меча, инструментом войны и убийства. Агенты Фолькера ездили по городам и сёлам Европы, обращались к мастерам-оружейникам, к искусным кузнецам – искали мастера, который смог бы в совершенстве создать такой двоякий и противоречивый инструмент. И только один старый кузнец в лесах Арденнских гор сумел-таки выковать Смычок, проработав без отдыха, по слухам, девять месяцев, как если бы вынашивал ребёнка. Поговаривали, что был тот кузнец колдуном и даже будто бы родом то ли из лесных альвов, то ли из цвергов – альвов тёмных. Сумел, якобы, тот кузнец сковать Смычок из сотни тончайших, тоньше волоса, пластин стали, а закалил – в волшебных Арденнских родниках. Родился Смычок лёгким, весёлым и грозным, быстро сдружился с Фолькером, стал естественным продолжением рук музыканта, рук воина и рук безжалостного убийцы по необходимости.
В учениях Фолькер сильно издержал своё состояние. Ему пришлось продать свой дворец в Вормсе и купить более скромный дом. Но в кошеле у Фолькера не переставало позванивать золото: король Гюнтер платил щедро. А, кроме всего прочего, Фолькер получал немало подарков в знак восхищения его непревзойдёнными талантами: от королевской семьи, от своих и иностранных вельмож. Но деньги не задерживались в генеальных и беспечных пальцах придворного шпильмана. Фолькер немалые суммы денег раздаривал не таким удачливым и везучим, как он, артистам, часто просто нищим бродячим музыкантам. А ещё Фолькер любил попировать. Вовсю попировать.
Настоящим богатством Фолькер искренне полагал своих друзей. Фолькер по-настоящему умел дружить, когда друг становится больше, чем братом. Хаген Фон Тронье был одним из самых близких друзей Фолькера.
Про Фолькера ходили глухие слухи, будто он научился от своих азиатов язычеству и отступил от христианской веры. Но все эти слухи были пустой ложью: Фолькер Альцайский оставался правоверным христианином и арианином.
***
Старшина постоянной актёрской труппы в Вормсе по прозвищу Серебряная Бляха. Настоящее имя и происхождение неизвестны. В Вормс он приехал в обозе принца Сигурта, который ему покровительствовал. А где отыскал его сам Сигурт – никто не знает, а сам принц – позабыл. Помнит только, что Серебряная Бляха показался ему «забавным» и он, принц, взял «придурка» с собой.
