Гибель Темного бога - страница 24

Наконец, с помощью меньшего из воинов (который оказался девчонкой примерно того же возраста, что и моя старшая дочь) нам удалось кое-как надеть на себя эти наряды и закрепить застежки, чтобы все это не сваливалось при ходьбе. Почему-то двум большим существам из этой троицы (которые, как я думаю, были мужского пола) было очень важно, чтобы мы предстали перед кем-то полностью одетыми. Соблюдение приличий – это тоже признак цивилизации, или я ошибаюсь?

И вот, когда мы были уже одеты, один из воинов-мужчин показал нам знаками, что мы должны пойти вслед за ним – и мы пошли, выстроившись гуськом: впереди воин-мужчина, за ним я, потом моя старшая дочь Альм, за ней моя средняя дочь Тел, за ней самая младшая дочь Сул, а самой последней – мелкая самка-воин, которая все время фыркала на нас за непонятливость, пока мы пытались одеться в эти местные дурацкие одежды. Почему-то мне кажется, что она местная, и только недавно взята на воспитание высокоцивилизованными существами. По крайней мере, свойственное местным дикарям хамство так и лезет у нее отовсюду, при том, что она вынуждена сдерживаться в присутствии старших существ, не одобряющих таких действий.

Моя младшая дочь Сул бин Зул, не привыкшая долго ходить, устала и принялась хныкать и капризничать. Мелкая самка-воин неодобрительно на нее заворчала, и я уже ожидала наказания с ее стороны, но тут большой воин остановился, повернул назад и, обогнув меня и двух моих старших дочерей, подошел к младшей и легко, как пушинку, поднял ее на руки, даже не используя увеличивающие силу заклинания. Тьфу ты, о чем это я? Вместо заклинаний в его доспехах используется механика и электричество, но все равно ничего такого он даже и не думал применять. Настоящий тренированный воин, не то что некоторые наши изнеженные аристократы в …надцатом поколении и книжные черви из Лицея и Академии. Нет, пару своих сеансов горизонтальных танцев я а бы этому весьма галантному и привлекательному существу мужского пола вполне могла бы предоставить, пусть он даже и совсем не моего вида.

И вот мы пришли в роскошное, по-варварски обставленное помещение, в котором, в противовес рядовым воинам, находилось столько сильнейших магов, что у меня зарябило в глазах и голова пошла кругом. Во-первых, женщина в черном брючном костюме – как у наших жриц Азазели, на голове ее золотая корона с квадратными зубцами. Выражение ее лица было таким властным, магический ореол над головой таким плотным, а окружающая ее аура так насыщена силой, что сразу становилось понятным, что это местное женское божество, рангом ничуть не ниже нашей Великой Матери Азазели. У меня аж волосы на голове между рогами встали дыбом и зашевелились, когда я ее увидела.

Но она была не единственным источником магической силы в этой маленькой комнате. Еще одна женщина, с перевязанной ногой, одетая в грубую клетчатую рубаху и желтовато-коричневые штаны, возлежала на ложе напротив первой богини, буквально глаза в глаза. Она была если и слабее женщины в золотой короне, то очень ненамного. Просто ее сила была совсем другой и распространяла вокруг себя не требующую повиновения властность, а любовь и сострадание ко всем вокруг, и сила эта воистину была больше, чем у любого из наших магов. Просто было видно, что женщина эта еще весьма неопытна и не умеет использовать свою силу в полном объеме.

В этот момент воин-мужчина, который нес на руках мою малышку, поставил ее на ноги и Сул вдруг протиснулась между нами и подбежала к ложу, опустившись рядом с ним на колени и попросив благословения у этой женщины. Рука женщины погладила мою маленькую дочь по волосам, аккуратно обходя маленькие, только прорезающиеся рожки. По густым нежно-розовым потокам силы, исходящим с ее пальцев, я могла видеть, что она действительно дарит ребенку свою ласку и благословение, а не совершает эти движения чисто механически. Потом ее пальцы коснулись серого металла антимагического ошейника, стягивающего горло моей доченьки – и тот вдруг рассыпался серой невесомой пылью, отчего я застыла, открыв в удивлении рот. Изделие одного из сильнейших магов нашей империи, которым по праву считался мой злой дядя, не устояло перед единственным касанием силы, наполненной любовью и состраданием к маленькому ребенку. Почувствовав, что ошейник исчез, моя дочь вскинула голову и засмеялась, будто хрустальный колокольчик, а потом с истинной любовью обхватила двумя своими ручонками руку этой женщины и прижалась к ней своей щекой, а та второй рукой гладила ее по волосам.