Верум силком усадил сына известного писателя на диван. Улит тяжело дышал, по подбородку размазалась кровь, сочившаяся из разбитой губы, щёки раскраснелись, а правое расцарапанное плечо оголилось – разодралась сорочка. Всё это придавало Улиту сходство с образом гладиатора, единственного выжившего после схватки тридцати воинов, десяти бронированных крокодилов, пяти медведей с балалайками, тигра с ядовитыми зубами и полсотни гигантских крыс, ничем особым не вооружённых. Подошёл Чикфанил, неизвестно где до этого прятавшийся.
– Неловко вышло, – промямлил старец и печально иэхнул.
– Да уж, неловко, – саркастически усмехнулся проходящий мимо муслин в резиновых тапках, дёргая болтавшийся рукав пижамы. Коротко треснув, рукав оторвался, и муслин брезгливо отшвырнул его. – Явился на наши земли, занимает гостеквартиры в наших сонодомах, и музыка болот ему не нравится! Мой любимый инструментал из ночных, а ему не нравится. А сам белый, как высохшее дерьмо! Га-га-га!
Муслин, гогоча, скрылся в умывальне.
Верум удержал вскочившего Улита.
– Ты устроил скандал? – спросил он.
Уборщица подмела осколки, вытерла масляное пятно и вместе с поваром подняла конторку. Решив, что инцидент исчерпан, все расходились. Кто-то из постояльцев подал Улиту трость, кто-то пару смоченных в воде салфеток.
– Спасибо, – сказал Верум.
А Улит схватил трость и ткнул ею в Чикфанила.
– Это старый хрен разбудил меня своими завываниями и взвизгами!
– Тише, успокойся, – сказал Верум. – Чикфанил, вы завывали и взвизгивали?
Чикфанил не успел ответить, потому что Улит соскочил с дивана, увернувшись от рук Верума, и бросился к стоящему в углу струнно-духовому инструменту.
– Вот! – крикнул он. – Вот этим он визжал! Я будил тебя, а ты не проснулся!
– Улит, чёрт бы тебя побрал, перестань истерить!
Улит вернулся на диван.
– Чикфанил, можете объяснить, что случилось?
– Я играл ночную музыку болот, – принялся рассказывать Чикфанил.
– Что за ночная музыка болот?
– Старинные народные мелодии – напоминания о былом. Когда мне не спится, а мне часто не спится, я исполняю музыку болот для постояльцев, чтобы им спалось крепче. Пришёл важный Улит, принялся кричать и отобрал смычок. Он явно был чем-то недоволен, но чем, понять не могу. На крики спустился один из постояльцев, Уддок Док. Он что-то сказал, и они начали драться.
– А Уддок Док, что он хотел?
– В морду, – буркнул Улит. – Он меня уродом назвал и хотел выставить на улицу.
– А может ты и вел себя как урод?
– Я не вёл себя как урод, я хотел спать, а старый маразматик пиликал на этой железке!
– Не было пиликания, – поспешил заверить Чикфанил. – Я играл ночную музыку болот. Ничего приятнее и полезнее для сна не бывает. Это каждому муслину известно.
Улит открыл было рот, но Верум показал ему кулак.
– Улит, иди спать, нам завтра ещё библиотеку искать.
Улит, продолжая ворчать, поднялся в гостеквартиру.
Подождав, когда скроется свет фонаря, Верум сказал:
– Чикфанил, я прошу прощения за бурное поведение моего друга. Это какое-то недоразумение.
– Ничего, ничего, – пробормотал старик. – Сегодня уж играть не буду.
– Не недоразумение, – поправил Уддок, выходя из умывальни. В руке он держал свою спальную сеточку, а волосы обмотал полотенцем на манер тюрбана. – Типичное поведение землянина, явившегося в наши земли и думающего, что ему всё дозволено только из-за того, что его цивилизация более развита, чем наша. Если бы я знал, что в этом доме живут земляне, я бы объехал грязный городишко и переночевал на ферме.
