– Но ведь я не безумен, а история будет обманом! Я не могу обманывать землян. Мало того, что вы все уважаемые, так среди вас много важных. Как тут угадать, кто просто уважаемый, а кто ещё и важный? А если обман раскроется?
– Не раскроется, – с жаром заверил Улит. – На самом деле, туристам совершенно не важно, безумен построивший башню или нет, главное – атмосферное название. Твой обман никогда не раскроется, не сомневайся. Никто из туристов не захочет докапываться до правды. До чего докапываться в названии «Башня безумного Троща, горовождя с фермерским образованием»? И так всё ясно, но вместе с тем интригует.
– Запутанное дело этот туризм, – сурово произнёс горовождь.
В дверях опять замаячила физиономия Чикфанила, раздался стариковский скрежет:
– Уважаемый Трощ, работники говорят, иэх, что копальная машина окончательно запуталась копальником в светопроводах. Необходимо, иэх, обесточить три квартала, а то водитель, иэх, боится осветиться. Рабочие сказали…
– Да чтоб у этих рабочих чешуя поотваливалась! Им лишь бы говорить, а не делом заниматься! – взревел Трощ. И в ту же секунду виновато обратился к землянам с самым просительным выражением лица: – Надеюсь, вы извините меня, дела требуют моего вмешательства, а то эти бездельники развалят полгорода.
Так же искусно меняет цвет кожи хамелеон, как горовождь Трощ меняет интонации голоса и выражение лица.
– Идите, идите, – дружно закивали Улит и Верум. – Служба превыше всего.
Горовождь выскочил в коридор и спешно загремел каблуками и зазвякал хлыстиками фермерских сапог, которые он надевал почти всегда, дабы подчеркнуть своё простое фермерское происхождение, которым очень гордился и искренне считал фермерское ремесло основой развития жизни на Яппе.
Улит победно посмотрел на подавленного Верума, гаденько улыбнулся и захихикал.
– Фейлова башня! Башня Обезумевшего Троща! А потом и башню терпимости Верума отстроит! Не хочешь башню терпимости в свою честь, Верум? А уж какую историю можно слепить для затравки!
Улит хихикал, за окном рычали грузовики, а зычный глас горовождя Троща, доносящийся с улицы, умудрялся иногда перекрикивать машины. Верум сосредоточенно тёр виски.
– Верум, а помнишь, как ты упрекал меня в болтливости? – мстил злопамятный Улит.
– Я же не знал, что горовождь сумасшедший, – оправдывался Верум. – Он спрашивал, а я, дурак, рассказывал.
– Конечно дурак! – Улит по-детски захлопал в ладоши и рассмеялся.
– Дались ему эти пирамиды с башней. У него есть пепельные сады. Кстати, советую посмотреть. Хотя беспокоит меня не сама стройка, которую затеял этот придурок. Как-то он сказал мне, что подумывает удвоить налоги. Сообрази, сколько денег требуется на эту идиотскую стройку, представь размер налогов, которые смогут окупить это безумие.
– Не понимаю, какое тебе дело до муслинских налогов и безумия их мэра? – удивился Улит. – Лично мне плевать. Теперь даже интересно, что он выстроит. Лишь бы не называл свое убожество Феловой башней. Может, он и тебя увековечит в названии? Башня Безумного Троща и Болтливого Верума! – Улит снова захихикал.
– Рано смеешься, – сказал Верум. – Потерпи, пока до фермеров дойдет, что грандиозная стройка, отбирающая у них добрую часть заработка, началась с подачи уважаемых землян, тогда и смейся. Вот нам весело будет. Просто обхохочешься.
– Нам? Я не имею к этому отношения. Ты языком трепал, ты и отвечай.
