Секретарша кивнула.
– Бухгалтерша говорила, что был любовник у Агнессы Павловны, Вы что-нибудь слышали об этом?
Светлана опять кивнула. Немного помолчала, вероятно, чтобы голос перестал дрожать, и начала говорить:
– И не только слышала. Я даже его видела. Загорелый такой парень, очень красивый. Молодой. Кудрявый. Звали его Антон. Он шёл под ручку с Агнессой Павловной.
– А где это Вы могли их вместе видеть? Он что, приезжал сюда?
– Да, когда Жиров лежал в больнице. Что-то с сердцем у него было… Так вот, а как раз строили дачу какому-то важному дружку Яраева. И не просто дачу, конечно. Чтобы там и кирпичная кладка была, и плитка во дворе, и бассейн был вырытый. И чтобы ворота металлические, узорчатые, со змеями выплавленными… В общем, заказ был большой.
– На несколько миллионов?
– За другие Жиров и не брался, – секретарша слабо улыбнулась. – Его интересовал масштаб, размах… Так вот, он как раз в больницу попал, а своей жёнушке-то и поручил передать материалы по стройке. Пожелания клиента, в общем, чтобы Рустам Максимович мог ознакомиться. Она и заехала сюда со своим, как она его называла, Антонио.
– И ничуть не боялась? – изумился опер.
– А чего ей бояться? Кто ж ему расскажет? Никто не хотел вылетать с работы, а друзей у него тут не работало…
– Вы хотите сказать, что у него тут все враги? – мягко зацепился Собакин, как герой в американских боевиках, за выступ на скале – голой рукой.
– Я хочу сказать, что друзей у него тут точно не было, – настояла Светлана. – Друзьями были у него Яраев и Склизняков. И то – до поры, до времени…
– Может, это был не любовник, а просто так, знакомый какой? – предположил оперативник.
Секретарша хоть и была напугана, но улыбнулась широко:
– Нет, держал он её за талию, как самый настоящий любовник. Лапал даже, целовал в шею. Они тут полчаса по холлу шли в кабинет. Я боялась, что он её прямо тут… Ну, Вы понимаете. А потом он ей что-то такое сказал, что, говорит, «когда жирный твой копыта отбросит, это всё будет твоё». А она его оттолкнула после этих слов…
– Прям так и оттолкнула?!
– Да, оттолкнула… И говорит: «не моё, а наше».
Оперативник молча поднялся, застёгивая куртку (он её, конечно, забрал со стула, когда сюда выходил, оставив Тарасова в кабинете одного).
– В кабинет не заходите, – предостерёг он. – Кто зайдёт, у того могут возникнуть проблемы… Скоро сюда приедет следователь. Вот он зайдёт. И, Светочка, дайте мне свой номер, чтобы я мог Вам позвонить по мере необходимости, как появятся ещё вопросы…
Собакин гнал по полной.
Конечно, Агнесса Павловна была не одна. Конечно, в доме у неё был любовник. И, конечно, всё это весьма банально – любовник ликвидировал всем надоевшего богатенького пороза, чтобы развлекаться с его жёнушкой легально. На его же деньги.
Зазвонил телефон, Собакин схватил трубку одной рукой, другой удерживая руль. Скорость он, конечно, подсбросил, не хватало ещё влететь куда-нибудь с разгона, как в одной книжке…
Звонил Глазов.
– Что там у тебя? – послышался хриплый железный голос. – Что… узнал? – Он изо всех сил хотел сказать слово «нарыл», но удержался, решив, что это слишком пошло.
– Слушай внимательно, Глазов, времени нет. У этого Жирова было полно врагов, собственно, как минимум трое. А то и четверо. Я у него в компьютере нашёл неприглядное видео… Там он то ли принуждает какую-то девчонку к соитию, то ли что…
– Фу!
