Он ничего не видит.
Только чувствует.
Он чувствует, что проваливается в сон.
И что просыпается.
Он чувствует, что его кормят.
Он ничего не видит.
И снова засыпает. И просыпается. Ничего не может произнести своим непослушным языком.
И однажды понимает, что он слышит.
Слышит.
Заботливые голоса. Успокаивающие нотки в них. Нежность и ласка.
Он слышит это и чувствует: Ласку, Нежность, Заботу.
И однажды
Видит.
Он открывает вдруг глаза и видит мужчину. Мужчина говорит что-то, улыбаясь. Но сквозь шум в ушах слова различать не получается.
[вперёд]
Через время он начинает понимать пятую часть того, что ему говорят. Интуитивно улавливать (ухватывать) смысл интонаций этого неизвестного, но такого знакомого Языка… Но у самого никак не получается произнести и слова: его Язык – словно верёвка во рту. Не слушается его. И он спит, ест, благодарно принимает заботливые прикосновения.
[вперёд]
Он может передвигаться. Не тем способом, который он считал нормальным ранее. Но у него ничего не болит. У него хороший, здоровый сон. Правда, ни одного из снов он, как ни силится, вспомнить не может. Но это не беспокоит его почему-то. И он даже не задумывается, почему именно. До того момента, пока не видит подошедшую к нему женщину с металлической штуковиной на длинном тросе.
Пока не понимает, что в руках у женщины ошейник, а сам он
СОБАКА.
– Тут мы видим картину в стиле чёрно-белого изображения, снятого на американскую телекамеру 60х годов двадцатого века, – говорит Свят. Продолжает:
– Он понимает, что он собака. Пёс. Представитель кинологической расы. Рейнкарнация? Следующее воплощение его разума? Точка, в которую он переместился прямо из точки смерти в автокатастрофе? Его не волнует это. Он не думает об этом. Он в полном шоке от этой визуально-сенсорной уверенности. А когда рука пытается прикоснуться к его загривку, он кусает эту руку. Он кусает руки и ноги. Откусывает палец соседу своих хозяев. И непрерывно орёт от ужаса.
Стоящий в чёрно-белом экране черно-белый человек говорит хорошо поставленным голосом:
«Взбесившаяся собака. Что происходило в её черепной коробке за минуту до того, как она бросилась на вас или на вашего ребёнка? Этот случай закончился более-менее удачно. Пса усыпили сверхдозой успокоительного и закопали за домом. Но где мина замедленного действия, заложенная в каждого питбулля, сработает в другой раз?»
– Вот… – сказал Свят, – что-то типа того.
Свят был в синих джинсах, классических super star с синими полосами и противогазной сумкой через плечо. Он сидел в длинном и узком интернет-кафе со стеклянными стенами и читал чужую электронную почту. В одном из писем, адресованных не ему, он прочёл следующий текст:
Ещё не нашёл работу, Бестолочь?
Кликни сюда
[@chtung (!)]
Свят кликнул.
Очень скоро он поднимался в большом зеркальном лифте на последний этаж одного из самых высоких зданий Евразии.
Он вышел и увидел, что прямо у лифта лежат обрывки обёрточной плотной бумаги.
Он сделал несколько шагов и вошёл в распахнутые двери широченного и высоченного, как заводской цех, офиса.
Слева – прямо у порога – громоздились один на другой столы странной формы и расцветки. Справа стояла стойка с золотым @chtung (!) по чёрному. Дизайн от [[[x]]]. Это Свят определил сразу.
Посреди помещения, примерно метрах в тридцати от него, стояли две особи противоположного друг другу пола и молчали.
«Здрасьте!» – сказал Свят.
