Выбрал одну, стройную, как спица. Она единственная с тренировки шла домой пешком, остальные рассаживались по машинам, кто за руль, чаще рядом с водителем.
В этот раз не стал импровизировать, ужалил сзади электрошокером, затащил в машину и увез в подготовленное место. Ушла, не приходя в сознание, как во сне. Ему показалось, что изо рта ее выпорхнула бабочка, когда он ломал ей пальцами горло. Еще один портрет у них в коридоре, в рамке «пропавшая без вести», и сладостное принятие вседозволенности…
Их было немало «пропавших». И сколько было бы еще, если не она, та самая, которую он так отчаянно ждет.
Помнит, что началась возня с этими «аватарами». Заперли на ночь в подсобке у себя в магазине бабу, работала у них, пьющая и немолодая. Был конфликт – недостача в кассе. Баба ночью умерла, по заключению врача естественной смертью…
Он писал рапорт, поднял глаза, почувствовал, что смотрят. Дочка покойной сидела в дальнем углу, разглядывая его лицо, пытаясь запомнить. Он даже неожиданно прикрикнул:
– Чего надо? Иди домой!
Про себя подумал – вот сука, я тебе посмотрю так…
У самого дрогнуло в животе, он тоже разглядел ее, хватило одной секунды. Лицо, как у этих, из «порнохаба», такой же усталый похуизм. Хотя, понятно – мать в морге. Но, если дрогнуло, уже не отпустит. Он приговорил ее к смерти еще там, в своем кабинете.
Не было слез и истерик, ей действительно давно было пора уходить. Расписалась, где сказали, сидела, чего-то ждала. Ларечники весело топтались в коридоре, понятно, что правосудия не будет. Павильоны эти и фруктовые лотки на перекрестках давно вне закона. Но шефу нужна новая иномарка, и отдых с семьей на экваторе. Жирный конверт с деньгами он лично носил начальнику на третий этаж, каждый месяц. Шеф закрывал глаза на мелкие дела подчиненных, алгоритм налажен, рушить все из-за какой-то пьяницы…
Через несколько дней пришел к ней. На вызов домофона не ответила, хотя в окнах мерцал голубой огонек телевизора.
Выследил ее путь от работы домой, запомнил время. Шаг, движения его становились быстрыми, порывистыми, в глазах кровавые пятна, пора было заканчивать.
Увидел ее в окно на лестничной площадке, тут же вывел из строя лифт – сунул между дверями щепку, двери захлопнулись и лифт «сломался». Идет. Худая, бледная кисть руки мелькает на перилах…
Спрятался за мусоропроводом. Шаги все ближе.
– Привет, я к тебе.
Фамильярность ее насторожила…
Протянул растопыренную клешню к ее горлу, что бы схватить, душить, второй рукой вбить это лицо в бетонную стену.
Спокойно увернулась, еще не веря, пытаясь понять ситуацию. Он перепугался, она была, как узел из тонких, прочных мышц и бешенной, злой энергии. Снова бросился в атаку, получил в пах…
– Ладно. А вот так?
Сделал широкий шаг, выкинув вперед руку с шокером, и… тут же ослеп на один глаз. Встретила его ириминагэ, два ее пальца вошли под бровь, и вытряхнули яичную плоть глазного яблока. Он зарычал в панике, если бы не электрошокер, выбила бы ему второй глаз, откусила бы брови и нос, обглодала бы щеки…
Все закончилось через считанные секунды. Оставил ее там, не сомневался, что убил, после таких ударов не живут.
Врачу и сослуживцам объяснил, что бегал в парке, наткнулся на ветку. Сидел дома на больничном, судорожно ждал новостей. С женой давно расстался, имея собственное жилье, снимал квартиру. Очень любил переезжать, упаковывать вещи в одном и том же порядке по мешкам и коробкам, раскладывать их на новом месте. Через несколько дней тишины и отсутствия, каких либо событий, казалось, что будто все это ему приснилось.
