Гипноз любви - страница 20

Но самое ужасное: мне приходилось неотрывно за ним следить, чтобы контролировать процесс релаксации.

А процесс этот наконец пошел.

Мейсон полностью расслабился, свесил руку с кушетки, тело обмякло. Для более глубокого погружения я попросила его представить лестницу и пойти по ней вниз, считая каждую ступеньку от десяти до одного, а затем напомнила, что нужно расслабиться, сосредоточиться на моем голосе, отпустить все тревоги.

Мне почему-то самой стало проще сконцентрироваться и вернуться к делу. Я сказала, чтобы он открыл дверь внизу лестницы и представил, что за ней его любимое место – прекрасное, теплое, умиротворяющее, при мысли о котором он всегда расслабляется и чувствует себя счастливым.

– Осмотрись внимательно. Чем больше ты сможешь увидеть и ощутить, тем глубже мы спустимся в твое подсознание. Получилось?

– Да.

Голос Мейсона стал другим: более медленным и глубоким, как у его матери на этом этапе. Казалось, он целиком и полностью находится под воздействием гипноза.

Хизер совершенно точно попадала в тот небольшой процент людей, которые очень легко поддавались гипнозу, так что было бы логично ожидать от ее сына такой же восприимчивости.

Но по большей части я все-таки полагала, что он меня обманывает. Вчера я обозвала его троллем, и сегодня он, вероятно, решил потроллить меня.

– Ты что-нибудь видишь? Слышишь? Может, чувствуешь запах? – спросила я, готовая к тому, что он выдаст очередную глупость.

Его голос оставался все таким же низким и расслабленным.

– Я у пруда, сижу свесив ноги на краю старенького, обветшалого причала. Вокруг меня танцуют светлячки, тихо квакают лягушки, стрекочут сверчки. Вода еле слышно бьется о берег. Рядом привязана лодка, которая раскачивается из стороны в сторону. Вдалеке вижу костер, но вокруг меня лишь ярко сияющие звезды и небо такое темное, что не поймешь, где оно заканчивается и начинается вода. На берег падают тени кипарисов, лианы испанского мха тихо колеблются от ветерка. Тепло, но в тяжелом воздухе чувствуется намек на прохладу. Пахнет дымом от костра, а еще цветочными духами.

Сердце практически выпрыгнуло из груди и встало комом поперек горла, не давая мне дышать. Я просто сидела и ждала, что он сейчас откроет глаза и воскликнет: «Ага, попалась!»

Только ничего подобного не произошло: он по-прежнему находился в трансе. У меня на лбу выступил пот.

Мейсон описывал одно из моих лучших воспоминаний. Наши волейбольные команды отправились на выездную игру, но по дороге нам пришлось остановиться в недорогом отеле, чтобы переждать ураган. Помню, как Мейсон постучался ко мне, помню его взгляд, когда он сказал, что хочет мне кое-что показать, и я пошла за ним.

Ребята собрались у огромного костра, но Мейсон вел меня дальше. Тогда он впервые взял меня за руку. Помню, какое удовольствие испытала от того, что наши пальцы переплелись. Голова шла кругом: наконец-то он прикоснулся ко мне не как к подруге.

Мы пришли на причал недалеко от гостиницы. Отличное уединенное и романтичное место. Я надеялась, он меня поцелует, но этого не случилось. Мы просто сидели, держась за руки, и разговаривали, пока не взошло солнце.

В тот вечер я влюбилась в него еще сильнее. И не сомневалась, что нашла родственную душу – по-другому и быть не могло.

Неудивительно, что его книга попала в список бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс». Описание было таким живым, таким идеальным, что я перенеслась туда вместе с ним.