День рождения.
Отметила день рождения очень душевно. Правда, собирались мы выйти в парк на шашлыки в двенадцать часов дня, а вышли в четыре, но с точки зрения Космоса это ничтожная погрешность во времени. Сначала Серёга, мой давний приятель по музыкальной компании, где-то застрял, потом дядя Саша ходил два часа за мясом – за это время уже мамонта можно было убить и разделать… Короче говоря, только вышли, ливануло. Но когда дошли, закончилось. Потом было душевно, кострово, шашлычно и беседово. Потеряли счёт времени. В какой-то момент поняли, что домой вернуться, всё же, надобно. Темень – глаз коли. Выбрались из дебрей, пошли по домам. Дома, наконец, глянула в телефон – там куча не отвеченных вызовов и досадливое послание от сына пожилого ловеласа Василия: «Папа ждал встречи весь вечер. Как пришёл с работы, сразу переоделся в парадный костюм, и так и спать лёг, не раздеваясь. Цветы и конфеты я подарил дочке, уж простите». И тут я вспомнила!!! Я же обещала ловеласу Василию чаепитие. Но он уже вышел на работу. Заканчивается его трудовой будень в семнадцать часов. А мы как думали – с двенадцати и на часок-другой в парк на шашлыки, а после – чаепитие у меня дома. Но вышло как всегда – ночь, улица, нет фонаря, аптека… закрыта. И ловелас Василий спит в костюме. Как неудобно получилось!
Я и лошадь, я и бык, я и баба и мужик.
«Парни! – провозгласил Серёга из темноты, куда он удалялся собрать ещё дровишек для костра, – не пора ли потихоньку налаживаться домой?» Парни? – Переглянулись мы с дядей Сашей. «Ещё можно в себе что-то изменить, – задалась я вопросом, – или уже поздняк метаться?» Дядя Саша лишь громогласно заржал в ответ на мои мысли. «Лен, – шепнул потом заговорщически мне на ухо, – ты присмотрись к Серёге. Ему с тобой хорошо». Ну он же не знает, что мы с Серёгой ещё лет двадцать назад всё по этой части выяснили. И остались друзьями.
Нечто подобное.
Сосед вчера звонит в дверь: «Лен, одолжи двести рублей». «Держи, – говорю, – у меня недавно день рождения был, я добрая». «С тебя подарок», – в шутку добавляю. «А что ты хочешь в подарок?» – деловито уточняет сосед. «Я, если честно, браслетик серебряный хочу, – отвечаю, – но это, Макс, тебе не по карману». «Погоди-погоди. Я думаю, у меня есть что-то подобное». И резво убегает. Через минуту возвращается и несёт огромный арбуз и копчёную рыбину. Подобное???
Опять двадцать пять – за рыбу деньги.
Раннее утро. Звонок в дверь. Сосед мой. И прямо с порога: «Лен! Я детей хочу!» «Ма-а-акс, – осторожненько так отвечаю, – ты успокойся. Насчёт „денег взаймы“ – это я завсегда пожалуйста, а вот про детей – я как-то не готова…» «Да ты не поняла! Я хочу, чтобы моя жена мне родила ребёнка. А она не хочет! А про деньги – на вот, кстати, я тебе же уже тыщу должен в совокупности. Вот, возьми!» Отлично. Собираюсь закрыть дверь. «Лен, можно я тебе расскажу свою историю? Про нас с женой», – не уходит сосед. «Только за ещё одну копчёную рыбу!» – шучу я. «Да! Конечно! И ещё есть замороженная, тоже принесу, пожаришь». «Ладно, проходи!» Ну вот я и начала не просто работать службой доверия, но ещё и зарабатывать себе этим на пропитание.
«И тебя жалко, и бабушку с дедушкой, а больше всех – саму себя» (из какого-то мультика).
История же соседа моего такова. Он из деревни, где, как говорится, «родился, учился и женился». И родилась дочка. Всё бы хорошо, но однажды жену убили, а Максима подозревали, но выпустили в итоге, найдя настоящих убийц. И сбежал Макс на заработки в Москву, оставив дочь со своей матерью. В Москве живёт его отец со второй супругой. Он поначалу сына к себе взял жить, работу ему помог найти. А по соседству жила женщина, Алёна. И случилась у них с Максом какая-то запредельная любовь. Поженились они. Сняли квартиру отдельную. Кота огромного завели… Семь лет живут душа в душу. На рыбалку вместе летом ездят (да-да, та самая пресловутая рыба копчёная – это они вместе ловят и коптят). Всё свободное время они проводят вместе. Но вот только не хочет Алёна детей. А не хочет потому, что работает она… акушеркой в роддоме. Насмотрелась, так сказать, на все «радости» родов. И повернуло у неё мозги в сторону от материнства. Нет, не просто в сторону, а до полнейшего отторжения, до тошноты. Максу уже под сорок, а его жене тридцать три года. Ну, возраст ещё не критический. У меня вон подруга в пятьдесят родила первенца.
