Об их маршруте знали только в штабе. Ушли на рассвете тихо, без шума и пыли. Два дня карабкались по горам, не выходя на связь. И всё-таки их ждали. Слишком умело была организована засада. Два пулемёта ударили одновременно, кинжально, без вариантов. Уцелевшие покатились вниз, огрызаясь и отстреливаясь вслепую. Колька рванулся вперёд и оказался в мёртвой зоне. Обдирая ладони и ломая ногти, выбрался на ровное место. Первой же очередью уложил пулемётчика. Второго не было видно из-за гряды, и Колька, чуть отскочив, навесно послал в ту сторону пару гранат из подствольника. Попал или нет, но и эта зараза заткнулась. Духи, охреневшие от такой выходки, быстро очухались и с воем погнали его по горам. Колька прятался в камнях, забивался в расщелины, но они находили его, выколупывали огнём и гнали дальше, пока он не упёрся в скалу.
Колька снял рюкзак и пошарил в боковых карманах. Достал горсть патронов и поднял с земли пустой рожок. Двенадцать, четырнадцать, шестнадцать. Не густо, но жить можно, хоть и не долго. Он снова выглянул. Духи что-то затевали. Видно было, как они бегают между камнями, наверное, договариваясь. ЭСВЭДЭшки нет, поучил бы на брюхе ползать. Колька потянулся к рюкзаку. Хотелось есть. Только сейчас он заметил, что рюкзак пробит в нескольких местах пулями. Из одной дыры медленно вытекало сгущённое молоко.
– Суки! Без сладкого оставили.
Он откинул верхний клапан, достал флягу с водой, порылся в поисках галет. В руки попался рулончик долларов. Летёха дал ещё весной, когда на караван ходили.
– На фига они мне? – хотел отказаться Колька.
– Бери, на гражданке пригодятся. Не век же тебе воевать.
– А я ничего другого и не умею,– пожал Колька плечами. Это была правда.
До призыва он окончил ПТУ и три месяца проработал токарем на заводе. Жутко ему не понравилось. Весь день стоять у станка и точить ерунду, у которой и названия не было – изделие номер семь. Друзья по детдому разлетелись кто куда, в основном по лагерям. Девчонки повыскакивали замуж. Возвращаться было некуда, и Колька, не задумываясь подмахнул договор на сверх срок.
– Слушай, друг. Не стреляй. Разговаривать буду.
Колька глянул, что за друг у него объявился. На открытом месте стоял абориген в полосатом халате и высокой белой чалме. Чистый Насреддин, только вместо посоха в руке сжимал штурмовую винтовку.
– Ты хороший воин. Айда к нам. Много денег давать будем.
– Мне и здесь платят прилично.
– Девушку тебе выберем хорошую. Две девушки.
– Страшные они у вас, зря что ли морды платками занавешивают?
– Зачем страшные? Красивую найдём.
Темнит, азиат. Не агитировать он вышел. Колька глянул по сторонам. Всё, вроде, тихо.
– Азамат с тобой драться хочет. Ты брата его убил.
– На кулаках что ли?
– Зачем кулаки? У тебя кинжал есть?
– Есть. Я им карандаши чиню.
Колька потянул из ножен нож с косо посаженным лезвием. Американский, каких-то там котиков. Дембель подарил на радостях, до сих пор, наверное, жалеет. Побросал его из руки в руку. Удобный, хоть для левой, хоть для правой. Про такие схватки он слышал. Одна загвоздка: живых свидетелей за пять лет не встречал.
– Слышишь, друг. А что будет, если я вашего джигита мало-мало зарежу?
На той стороне задумались. Видно, такой вариант не рассматривался.
– Ты нам не нужен. Иди куда хочешь. Аллахом клянусь.
– Видел я вашего аллаха, когда вы сало жрали.
Колька опять поиграл ножом. Капризничать не приходилось.
