Глагол времен. Семейные истории рода Лобановских - страница 10

Но сейчас ступать в «Палкин», прославленное заведение, ей было боязно. Перед троицей предстала роскошная одномаршевая мраморная лестница на второй этаж. А вот и фонтан.

– Ой, как в Эрмитаже! – не удержалась девушка. Конечно, она не была в Новом Эрмитаже, но слышала об этом чуде. Юная душа жадно впитывала все, что было связано с нетленной красотой. Для выпускников военного училища отвели один из кабинетов ресторана, которых общим числом вместе с залами было два с половиной десятка. Были кабинеты разной вместимости, и для встречи тет-атет, и для шумной компании. В этом зале могло разместиться человек тридцать, что было вполне достаточно. Друзья сели вместе, Гутю усадили посередине.

Пока, оглядываясь, ждали подачи блюд, любопытный Михаил, набравшись храбрости (как-никак, скоро сам офицер), встал и предложил сестре прогуляться по заведению. Отчего же нет? Ого, вот тот самый бассейн, любование которым привлекало многих гостей. Чистейшую голубоватую воду бороздили то ли рыбы, то ли диковинные морские звери с зубчатым хребтом. «Неужели стерляди!» – осенило Михаила. Заглянули в большой двусветный зал – две зеркальные стены, много-много столиков на четверых накрыто белоснежными скатертями. Поверх стоит хрустальная посуда, лакеи во фраках без шума передвигаются по замысловатым маршрутам.

Вот и к их столу подошел лакей, чтобы обслужить господ офицеров с дамами. Михаил слышал, что вся обслуга «Палкина» – ярославцы. Молодец, заслышав вопрос, улыбнулся в усы и подтвердил. Подали блины с маслом, сметаной, сельдью и икрой.

Румяные блины лежали высокой стопкой на фарфоровой тарелке. Как хотелось Гуте по-свойски схватить парочку, окунуть в сметану – и в рот. Только она строго следовала этикету, с которым была знакома по званым встречам. Непременно с ножом и вилкой!

Подполковник, следивший за церемонией, предложил поднять бокалы шампанского за русское воинство. Высокие бокалы напоминали вытянувшихся во фрунт солдат. Хрустальные солдаты дружно взлетели в руках ликующих, почти не нарушив строя. Ура! Звон хрустальных ободков напомнил колокольный звон, его Гутя очень любила.

Еще один тост. Обстановка разрядилась, пошли разговоры, девушки смеялись. В разгар вечера пришел фотограф, поставил камеру на треноге, затем потревожил гостей и расположил их рядами. Шшик! – магний в держателе с шипением вспыхнул ослепительным солнцем. Кое-кто из девушек ойкнул, заслонил глаза рукой. Ничего, еще один дубль. Постепенно народ привык, и нескольких дублей фотографу хватило. Как эффектно вышли, должно быть, наши герои, особенно Агриппина в блузке и юбке!

Через полтора часа послышались звуки оркестра.

– Гутя, вы музыку любите? – Василий, собравшись с духом, решил действовать. – Пойдемте в зал, концерт начинается. – Концертный зал примыкал к ресторану, и все посетители могли беспрепятственно наслаждаться музыкой.

В ресторане засиделись поздно, ночевать пошли (Михаил охотно отпустил сестру, в Василии он был уверен) к родственникам Софьи, та была замужем за генералом. Извозчик быстро доставил компанию к доходному дому на одной из старых улиц в центре. Агриппине постелили на диване. Вот тут-то, в семье Капшуков, она начала догадываться, что семья виновника торжества считает ее Васиной невестой.

Через несколько дней, в хороший зимний денек, свежевыпущенных офицеров провожали на фронт. Василий в тайной надежде заполучить девушку в тот день сначала пригласил Гутю в дом отца на Галерную ул. (Софья жила на Церковной). Накрыли чайный стол, посидели. По-русски присели молча перед дорогой. «Ну что, по коням!» – первым встал (как самый старший) отец. Компания двинулась на Царскосельский (Витебский) вокзал. Взяли извозчика. … «Я еще глупенькая была – раз попросил, пришла» – вспоминала она. Построение воинов на перроне возле воинского состава, звонкие команды ротных командиров. Вот и посадку объявили. Все прощаются, матушки и невесты бросились родным воинам на шеи.