IV
Попав на войну, Гитлер незамедлительно явился к главнокомандующему и попросил отправить его на передовую. В первый же день, когда артобстрел противника, казалось, должен был привести к поражению немецкой армии, Гитлер пламенной речью воодушевил солдат и лично повёл войска в наступление. Противник потерпел сокрушительное поражение, но сам Гитлер был тяжело ранен. Военный врач ампутировал Гитлеру язык. Узнав о потере языка, Гитлер сильно распереживался и первым делом уточнил, сможет ли он с таким же упоением наслаждаться вкусом старого рейнвейна, как раньше. Ответ был неутешительный. Тогда Гитлер возненавидел виноделие и впоследствии всегда пил одно только пиво.
V
Попав на войну, Гитлер незамедлительно явился к главнокомандующему и попросил отправить его на передовую. В первый же день, когда артобстрел противника, казалось, должен был привести к поражению немецкой армии, Гитлер пламенной речью воодушевил солдат и лично повёл войска в наступление. Противник потерпел сокрушительное поражение, но сам Гитлер был тяжело ранен. Военный врач ампутировал Гитлеру нос. Узнав о потере носа, Гитлер сильно распереживался и первым делом уточнил, сможет ли он с таким же изяществом носить пенсне, как раньше. Ответ был неутешительный. Тогда Гитлер возненавидел пенсне и впоследствии, окидывая взором свои бескрайние владения, всегда пользовался только лорнетом.
VI
Попав на войну, Гитлер незамедлительно явился к главнокомандующему и попросил отправить его на передовую. В первый же день, когда артобстрел противника, казалось, должен был привести к поражению немецкой армии, Гитлер пламенной речью воодушевил солдат и лично повёл войска в наступление. Противник потерпел сокрушительное поражение, но сам Гитлер был тяжело ранен. Военный врач ампутировал Гитлеру кончики усов, так как они сильно тлели и едкий дым отравлял дыхание соседей Гитлера по больничной палате. Узнав о частичной потере усов, Гитлер сильно распереживался и первым делом уточнил, сможет ли он иметь такие же длинные и пушистые усы, как раньше. Ответ был неутешительный. Тогда Гитлер возненавидел врачей и впоследствии никогда не лечился.
17. Возвышенность (Вторая сказка о русском писателе)
Один писатель всю жизнь писал пошлости, но наконец не выдержал и решил написать какую-нибудь возвышенную вещицу. Сел за стол, закатал рукава, потёр ладони и с жаром принялся за работу.
Час писал, два – не выходит. Он снова за работу. Ещё час – опять впустую. Не сдаётся писатель, трудится. Уже время ужина подходит, с кухни запах жаркого доносится, гора листов исписана, а возвышенности как не было, так и нет. Разгневался писатель, вскочил, ногой топнул, стал по комнате ходить, по сторонам сердито поглядывать. Вдруг видит: на трубе отопления под потолком верёвочная петля висит.
– Ах вот оно что! – обрадовался писатель. Энергично придвинул стул, влез на него, шею в петлю просунул. Стоит тихонечко и соображает что-то, как бы прислушивается. На самый краешек стула ступил, на цыпочки приподнялся. И догадался! Ринулся было к столу, по привычке, но про петлю запамятовал. Порывистый человек был. Повис в воздухе, глаза выпучил, ногами задрыгал, стул на сторону сшиб. Так и удавился.
Мать говорит: иди к мужикам, потолкуй, как положено, может, посоветуют кого. Пошёл к мужикам. Надо в магазин зайти. За бутылкой. Сколько с меня? Закусывать возьмите что-то. Да что я возьму? Вон, хоть колбасы полпалки. Тянет мне. И хлеба тогда уж дайте. Целый не надо. Четвертинку. Аккуратнее! Вся мелочь просыпалась. Ползай теперь по полу. Хоть бы помог кто. Сколько грязи под прилавками. Подмели бы. Разберёмся. Управился. Пятнадцать копеек не хватает. Потом занесёшь. Занесу-занесу, не забыть бы. Уж не забудь. Напомню, если что.
