– Конечно, моего мнения никто не спрашивал, – усмехнулся Диего, – но мне не нравится Пьетро.
– Я с ним вырос, Диего, – заверил его. – Он появился в нашей семье намного раньше, чем ты вылез из утробы.
Диего вновь усмехнулся, поворачивая машину на повороте.
– Я ему доверяю, как себе.
– А он доверяет тебе?
Я замолк. Диего часто мне говорил, что Пьетро – стукач. Он ведёт себя как скользкий и лживый человек, который стремится попасть в разные места, но как только возникают какие-либо проблемы, сразу же исчезает из виду.
– А ты как думаешь, а?
Диего фыркнул.
– Я думаю, Хавьер, что Пьетро не тот, за кого себя выдает. Ты же не первый раз видишь, что там, где Пьетро, – там всегда стукач. Разве это не мировое, мать его, совпадение?
– Ты просто завидуешь ему.
– Ни капельки, – с некой досадой в голосе отозвался Диего.
Когда мы доезжаем до заброшенного поместья, куда привезли стукача, я надеваю солнцезащитные очки и выходу из машины. Нам встречает Пьетро и два его посыльных. Они стоят около машины, которая припаркована ближе ко входу.
– Ну наконец-то, – восклицает Пьетро, раскинув руки как крылья.
– Где он?
– Там, – кивает головой Пьетро. – Внутри. Пойдём.
И мы всё вчетвером зашли внутрь.
Вести опасный бизнес и занимать лидирующие позиции в криминальном мире сложно. Нужно постоянно балансировать, давать понять, что тебя должны уважать. А вот это понятие приходит лишь через мучения, боль или смерть. Ничто другое, увы, не работает.
В помещении был затхлый аромат мочи и блевотины. Мы прошли дальше, в гостиную. На полу была разделена большая плёнка. На стуле сидел связанный пацан, склонивший голову. На его одежды были кровоподтёки.
Пьетро подошёл к пацану и схватив за волосы, резко поднял его голову.
– А ну поздоровайся со своим боссом.
У парня уже был разбит глаз до такой степени, что он им попусту не видел. Алые ссадины красовались на лбу, скуле и подбородке. Парень держался из последних сил.
Я медленно подошёл к парню, держа руки в карманах брюк. Кажется, он узнал меня, потому что начал вопить.
– Хавьер… Я не стукач! Клянусь Святой Марией…
Я игнорировал его слова. Снял с себя очки и, присев на корточки, внимательно осмотрел парня.
– Как тебя зовут?
– Симоне.
Я выдохнул. В носу засел резкий вонючий запах, который мешал сосредоточиться.
– Симоне. Скажи-ка мне, пожалуйста, почему мы здесь?
Парень задумался. Было видно, что он – нарик. На его венах красовались отметины от уколов. Скорее всего, вводит в себя какую-то дрянь и ловит кайф.
– П… Потому… потому что я стукач?
Парень едва ли не обделался. Я прищурился, продолжая буравить его своим серьёзным взглядом.
– Правильно, Симоне. Правильно.
Парень начал трястись.
– Знаешь, чего я больше всего не люблю? – Диего поднёс стул, на который я уселся.
Синоне замешкался с ответом. Хотя правильным он будет или нет, меня это не волновало.
– Я не люблю, когда мне врут, Симоне, – достав нож, я покрутил его в руках, демонстративно смотря на острый кончик. – Ложь – это трусость. А ты трус?
