Последний раз вечером, когда я делал медитацию Гуриншанкар, на стадии с мерцающим светом меня охватил панический страх. Я так и остался с ним, остался с этим страхом.
Это может вызвать страх… но позволь страху быть и, что бы ни происходило, оставайся с ним. Не пытайся избавиться от него тем или иным образом. В тот момент, когда ты пытаешься избавиться от него, ты разрушаешь его, ты разрушаешь его красоту.
Страх обладает своей собственной красотой, изяществом и своей собственной восприимчивостью. В действительности, страх – это очень тонкое проявление жизненности. Само слово «страх» негативно, а вот чувство страха – очень позитивно. Только все живое может испытывать страх; все мертвое лишено страха. Страх – это неотъемлемая часть живого бытия, часть утонченного бытия, часть хрупкого бытия.
Поэтому позволь страху быть. Дрожи от него, позволь ему сотрясать тебя до самого основания – и наслаждайся им как глубоко волнующим переживанием. Не занимай по отношению к страху никакой позиции. На самом деле, не стоит называть это состояние страхом; в тот момент, когда ты называешь его страхом, ты занимаешь по отношению к нему определенную позицию. Ты уже осуждаешь его; ты уже говоришь, что это что-то неправильное, что этого не должно быть. Ты уже приготовился к обороне, ты уже готов спасаться от него, ты уже бежишь от него прочь. Каким-то хитрым образом ты даже избавляешься от него. Не называй это страхом.
Эта очень важно – прекратить присваивать всему различные наименования. Просто наблюдай за этим чувством, за тем, каким образом это происходит. Позволяй этому быть и не навешивай на это ярлык – оставайся в неведении. Неведение – это глубоко медитативное состояние. Делай упор на том, чтобы продолжать оставаться в неведении, и не позволяй уму манипулировать тобой. Не позволяй уму использовать язык и слова, наименования и категории, потому что это вызовет целый процесс. Одно будет тянуть за собой другое, и это будет продолжаться и продолжаться.
Именно просто наблюдай – не называй это страхом. Стань боящимся и дрожащим – это прекрасно. Забейся в угол, накройся с головой одеялом и дрожи. Поступай так же, как поступает животное, когда оно боится. Что сделает маленький ребенок, если он испугается? Он закричит. А первобытный человек – как он поступит? Он упадет на колени и станет молить бога избавить его от страха.
Бог первобытного человека гораздо более живой, чем бог философа, потому что его возникновение обусловлено глубокой биологической нуждой – страхом: страхом перед неизвестностью, перед окружающей тебя пустотой; страхом перед огромностью этого мира; страхом перед тем, что ты здесь случайный гость; ну и, конечно же, страхом перед тем, что однажды тебя не станет, страхом перед небытием. Только первобытным людям было известно, что это такое, когда ты одержим страхом и твои волосы встают дыбом. Цивилизованные люди совершенно забыли этот язык; подобные выражения стали для них просто метафорами. Мы думаем, что это только так говорится, что на самом деле так не бывает, но так действительно случается.
Если ты позволишь страху овладеть тобой, твои волосы встанут дыбом. Тогда ты впервые узнаешь, что страх – это прекрасное явление. В этой сумятице, в этом циклоне ты узнаешь, что все же где-то внутри тебя есть такое место, которое абсолютно не затронуто страхом. А если его не может затронуть страх, то его не сможет затронуть и смерть. Кругом тьма и страх, и только небольшое пространство в центре находится за пределами этого. Не то чтобы ты пытаешься выйти за пределы страха, ты просто позволяешь страху тотально овладеть тобой – но внезапно ты начинаешь осознавать состояние, полностью отличное от страха.
