– Да ну… – я не любил ходить к нему, в их убогую, прямо-таки казарменную квартиру с минимумом мебели… Давай ко мне.
– Есть дело, – сказал он и повесил трубку.
– Куда? – спросила мать, выглядывая из кухни.
– К Валерке.
– Недолго, – мать настороженно относилась к таким визитам, зная о выходках валеркиного отца, хотя со всеми соседями тот был очень вежлив. Холодно и подчеркнуто вежлив. Дверь долго не открывали. Когда же Валерка открыл, я обалдел. Он был белый-белый и пошатывался, как-то не мог сфокусировать на мне взгляд, из носа и ушей у него шла кровь. Он слабо кивнул мне, чтобы я прошел, а когда я это сделал, закрыл дверь и привалился к ней спиной, а потом медленно сполз на пол. Я испуганно позвал:
– Валер, Валерка, ты чего?
Он медленно поднял голову.
– Отец?
Он кивнул:
– Слушай, Егор, пойди в ванную и разбей там лампочку.
Я офигел:
– Чего сделать?
– Меня баба Сима видела, сейчас менты приедут.
– Ну?
– Не врубаешься? – он посмотрел мутно и отер капающую из носа кровь. – … Я же вроде как опять упал. Ну, и чтоб для достоверности – в ванной темно, скользко…
– Не поверят, – засомневался я.
– Поверят, не поверят! – хрипло выкрикнул Валет. – Поди раскокай чертову лампочку и выброси осколки. Я сам не могу – здорово он меня отделал, – он опять уронил голову на грудь, а потом добавил тихо-тихо, – … а то его посадят.
Я сделал, как он сказал, а потом позвал маму. Она почти не изменилась в лице, когда увидела Валерку. Почти.
– Егор, помоги, – резко сказала она и побежала к нам. Вернулась очень быстро со своим медицинским чемоданчиком. Мы вдвоем перетащили Валерку на кровать. Мама сделала Валерке укол в вену, я не мог на это смотреть и вышел в коридор, однако слышал, как мама говорила своим резким, хрипловатым от курения голосом:
– Сотрясение мозга. Все равно рентген надо делать. Милиция приедет? Я все расскажу.
И тут заговорил Валерка:
– Нет.
– Что нет?
– Я упал. У нас в ванной лампочка разбита. Вот я и упал. На кусок мыла наступил.
– Чего? Да любой врач подтвердит факт побоев. И я как врач подтвержу.
– Лариса Васильевна, – Валерка впервые назвал мою маму по имени отчеству, – ну, пожалуйста, я просто упал. Упал и ударился головой. Я все равно так скажу. И милиции, и всем…
– Нет, это черт знает что! – воскликнула моя мама, и тут в дверь позвонили.
Я открыл дверь и впустил двоих ментов.
– Что здесь происходит? – поинтересовался один.
– Я не знаю, – честно ответил я.
– А ты кто?
– Сосед.
– А кто милицию вызвал?
– Другие соседи.
Тут в прихожую вышла моя мама. Она тихонько о чем-то поговорила с ментами. Потом мы все гурьбой прошли в комнату, где лежал Валерка с уже перевязанной головой.
– Что случилось? – опять спросил один из ментов. Валерка переглянулся с моей мамой, длинно-длинно так на нее посмотрел, а потом начал рассказывать про то, как собирался помыться, а в ванной не было света, и как он упал, и ударился головой о кафель, как его увидела соседка по лестничной клетке и вызвала милицию. Валерка рассказывал спокойно, складно и правдиво. И моя мама не сказала ни слова, ни единого слова.
– Опять ложный вызов – бросил один из ментов.
– Нет, погоди, Саня, – другой глянул остро. – В эту квартиру уже вызывали по подобному поводу. Что-то ты, парень, часто падаешь? Ты с отцом живешь?
– Да, но он на сутках.
– Я позвоню ему.
– Не надо. Лариса Васильевна уже звонила, – он опять длинно посмотрел на маму, и та опять промолчала, говоря всем своим видом: «Это черт знает что».
