Отлично! В отделе по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, насколько мне было известно, несколько сотрудников имели капитанский чин, но хорошо знакома я была именно с Володькой Кирсановым. Мы познакомились еще в юридическом институте. Я тогда училась на первом курсе, а он на четвертом, но девочки, как известно, взрослеют быстрее. Подробности я опускаю, как не относящиеся к сути дела.
Выпив кофе с печеньями, я перебралась в бухгалтерию.
* * *
Сев за отведенный мне стол, я пододвинула телефон и набрала номер Кирсанова или, как его звали в юности, Кири. Вскоре в трубке послышался знакомый голос:
– Капитан Кирсанов слушает.
– Здравствуй, Владимир Сергеевич.
– Здравствуйте, – осторожно ответил он. Значит, не узнал. Немудрено – мы не виделись лет пять.
– Тебя беспокоит Татьяна Иванова. Не забыл еще?
– Танечка! Сколько лет, сколько зим! Как же тебя забудешь? Это совершенно невозможно!
– Слушай, Киря, я ведь к тебе по делу.
– Очень жаль, а что за дело?
– Знаешь, я теперь занимаюсь частным сыском…
– Я так и знал, что ты отмочишь нечто подобное.
– Киря, не перебивай, пожалуйста.
– Извини, не буду.
– Так вот, я сейчас работаю на Снегирева, друга некоего Субботина, погибшего недавно в Казахстане. Мне сказали, что ты занимался этим делом. Это правда?
– Правда, но только отчасти. Дела никакого не было, по крайней мере у нас. Ведь погиб-то он в Казахстане, то есть за границей. Просто они прислали официальный запрос на Субботина. Мы ответили, что нет, не был, не привлекался, вот и все.
– А сам ты по этому поводу что думаешь?
– Да ничего не думаю, признаться.
– Очень жаль, придется копать с нуля.
– Я тебе сочувствую: по-моему, гиблое дело. Но если что-нибудь раскопаешь, звони. Или помощь какая понадобится, буду рад, если смогу.
– Спасибо, капитан, непременно. До свидания.
– Пока. Не пропадай.
Дело ясное, что дело темное. Никакой ниточки, никакой зацепочки. Что интересного можно обнаружить в финансовом отчете, я не представляла, но надо же с чего-то начать.
В бухгалтерии я прилежно просидела почти до четырех часов. Результат был практически нулевой. Тем не менее обнаружилось одно обстоятельство, если и не подозрительное, то, по меньшей мере, нуждающееся в объяснении. Объяснений в бухгалтерии не смог дать никто. Пришлось обратиться к Снегиреву.
Анжела известила о моем появлении шефа через свой настольный аппарат связи, я не знаю точно, как он называется.
Интонация ее голоса при этом была почти такая же, как в сорок первом у Левитана, когда он сообщал по радио о вероломном нападении фашистской Германии на Советский Союз.
Процедура встречи в кабинете не претерпела изменений по сравнению с предыдущим случаем: приглашение сесть в кресло, тщетное придерживание юбки, кофе с печеньями, красавец теплоход, нога на ногу и т. д. и т. п. ко всеобщему, кроме, может быть, Анжелы, удовольствию.
Не прошло и получаса, как мы перешли к делу.
– Игорь, не могли бы вы прояснить для меня одно стpанное на первый взгляд обстоятельство. Дело в том, что за последние полгода ваш компаньон ездил в Алма-Ату одиннадцать раз…
– Не вижу здесь ничего странного, я вам говорил то же самое.
– Странно то, что из этих одиннадцати раз десять он ездил в одном и том же купейном вагоне, а из этих десяти все десять раз занимал одно и то же купе – третье.
– Все очень просто: поезд этот у нас в городе проходящий, билеты и в Москве достать трудно, а у нас – тем более. К тому же билеты продают за три часа до прибытия. Можно в таких условиях планировать солидному человеку важную деловую поездку?
