– С идеологическим противником? – скрипнул узник, сверкнув очками и зубами. – Что ж, дебаты в тюремной камере – это любопытно…
– Не ерничайте, Алексей, – сказал я, усаживаясь на жесткий стул. Черт, как неудобно! Хотел его придвинуть поближе и чуть равновесие не потерял, забыв, что тот привинчен к полу.
– Осторожнее, Евгений Семенович, – ухмыльнулся Котенок. – Моя милиция меня бережет – сперва посадит, потом стережет.
И он, довольный собой, засмеялся, откинувшись на своем стуле и брызнув слюной.
– Смешно, – улыбнулся я. – Но я не шутить пришел, товарищ Котенок…
– Гусь свинье не товарищ, – перебил меня диссидент. – Давайте без этих ваших обращений…
– Да я такой гусь, – я прищурился, – что с любой свиньей сойдусь. Дальше будем в остроумии упражняться или к делу перейдем? Меня, вообще-то, дома ждут.
– Так и шли бы, – Котенок отвернулся.
– И пошел бы. Вот только сначала с вами поговорю, – я гнул свою линию. Мы все же не в детском саду, чтобы на слова обижаться. – Итак, Алексей, для начала – я верю, что «Любгородского правдоруба» создали не вы.
– Да ну? – Котенок продолжал буравить взглядом стену. – И чем же я заслужил доверие редактора районной газеты?
– Тем, что вы идейный, – ответил я. – С вашими взглядами можно не соглашаться, но стоит признать, что вы отстаиваете их последовательно.
– И что? – диссидент все еще не повернул голову.
Я украдкой посмотрел на Поликарпова: он прислушался ко мне и не стал встревать в диалог. Просто сидел рядом и наблюдал за нашим противостоянием.
– А то, – улыбнулся я, отвечая Котенку, – что авторы «Правдоруба» могут действовать исключительно ради денег. Или из собственных политических амбиций. Еще и вас подставили, чтобы убрать конкурента.
Теперь Алексей с интересом повернулся ко мне. В глазах мелькало недоверие, но необходимое зерно уже было посеяно.
– За деньги? – наконец, переспросил он. – За чьи?
– Это выясняется, – я выразительно посмотрел на Поликарпова, и тот серьезно кивнул, как будто бы подтверждая мои слова.
У меня с души камень свалился. Честно говоря, я не предусмотрел того, что чекист пойдет со мной и будет участвовать в беседе. Поэтому план «Б» у меня родился буквально на ходу – я хотел использовать те же аргументы, что задумал для разговора наедине, а участие конторского добавляло моим словам правдивости.
– Ну, тут вариантов немного, – Котенок беспечно махнул рукой. – Или американцы, или британцы. Англичанка гадит, как говорится… Иного в нашей конторе не предусмотрено.
– Ошибаетесь, Алексей, – я покачал головой. – На самом деле и внутри страны могут быть силы, пытающиеся раскачать лодку и ждущие удобного момента, чтобы включиться в большую игру. Вы же умный человек, понимаете, что даже в такой однопартийной стране, как наша, есть люди с разными интересами. Даже среди тех, кто каждый день гуляет по площади из красного кирпича. И некоторые готовы ради них на любые жертвы.
Оба – и Котенок, и Поликарпов – сейчас внимательно смотрели на меня. И оба с искренним интересом. Чекист наверняка думает, что я тут сценку разыгрываю, и это отчасти так и есть. Однако мое послезнание будущего сидит в голове не просто так. Действительно же, именно сейчас, на волне перестройки, зреет раскол – уже очень скоро начнут появляться не только серые кардиналы внутри КПСС, но и общественные движения, а еще открытые политические партии вроде того же «Демократического Союза» Валерии Новодворской. А там и ЛДПСС не за горами, организация молодого Жириновского…
