После зарядки он стянул через голову футболку, положил ее на песок и, оставшись в светло-зеленых купальных шортах, пошел к морю. Здесь, в лагуне, море было совсем мелким, и к вечеру вода успевала сильно нагреться под лучами солнца. Но сейчас, утром, она еще омывала тело приятной прохладой. Прозрачная, еще не взбаламученная за день, искрящаяся в утренних лучах. Сквозь нее отлично просматривался белоснежный песок. И юркие прибрежные рыбки разноцветными стайками сновали туда-сюда. Он вошел в нее по пояс, постоял несколько секунд, привыкая и вглядываясь в линию горизонта, где море солнечным маревом сливалось с иссиня-голубым небом, затем взмахнул руками и нырнул в воду головой вперед.
Домик, выделенный Дмитрию для жилья, почти ничем не отличался от остальных местных хибар. Дощатое строение на высоких сваях, две крошечные комнатки с минимальным количеством мебели, узкая терраса, где едва можно было разместить гамак, спартанский душ. Единственным отличием было разве что наличие мощного кондиционера – все же климат Соломоновых островов был для него, россиянина, слишком тяжелым. К тому же, если на ночь оставлять окно открытым, в комнату набивалось огромное количество жутковатого вида тропических насекомых. Из кое-как прилаженного к стене над раковиной зеркала, перед которым брился Дмитрий, на него смотрело покрытое стойким ровным загаром лицо с крупными, но достаточно классическими чертами. Высокий лоб, твердый тяжелый подбородок, резкие скулы, тонкий в переносице нос, сурово сжатые губы, выгоревшие золотистые брови над светлыми глазами. Покончив с бритьем, Дмитрий пригладил отросшие русые с чуть рыжеватым отливом волосы, машинально отметив про себя, что пора бы подстричься. Все-таки он не очень хорошо переносил местную жару, а волосы, чуть отрастая, начинали ему мешать, от них делалось еще жарче, и ему начинало казаться, что на голову надета плотная шерстяная шапка. Ни в какие местные парикмахерские, где островные мастера, любители замысловатых экзотических причесок, предлагали обслуживание на любой вкус, он не ходил, не желая уделять своей внешности внимания больше, чем требовали обычные правила гигиены и здорового образа жизни. Поэтому раз в пару месяцев просто доставал из шкафчика в душевой машинку для стрижки волос и сбривал волосы, оставляя короткий ежик. Однако сейчас времени на бритье уже не было, и Дмитрий пообещал себе заняться собственной прической вечером.
К тому моменту как он вошел в помещение метеостанции, солнце пекло вовсю. День разгорался жаркий, и в воздухе не осталось и следа от утренней влаги. Несмотря на общую убогость и бедность местного быта, метеостанция, принадлежавшая Австралийскому институту геодезии, была оборудована по последнему слову техники. Возможно, еще и поэтому Дмитрий и двое его коллег вызывали такое почтение у аборигенов. Вероятно, они представлялись островитянам кем-то вроде жрецов загадочного и опасного бога Науки, целыми днями творивших в своем хромировано-электронном храме таинственные богослужения и приносивших жертвы во славу торжества прогресса. Жилые домики для сотрудников находились всего в нескольких метрах от метеостанции. За станцией располагалась огороженная просторная площадка, на которой были установлены две психрометрические будки – в одной были термометры, психрометр и гигрометр, во второй – приборы-самописцы, гигрограф и термограф. Кроме того, на площадке имелись термометры для измерения температуры почвы, приборы для измерения скорости ветра – флюгер Вильда, анемометр, измерители осадков и атмосферного давления. Дмитрий уже на подходе отметил, что полосатый «носок» – приспособление для определения направления ветра, уныло висит в воздухе, а вертушка рядом с ним почти не крутится. Утро стояло душное и безветренное.
