- Сын, - кратко сказал он.
Я кивнула и не стала его выгонять, хотя терпеть не могла, когда кто-то наблюдал за моей работой. Натерпелась уже от Алестии, которая вечно стояла над душой. И ведь она-то знала, что я - Истинный Целитель (это определение дал мне магистр Теодор), а, следовательно, исцеляющая магия у меня в несколько раз сильнее её. Напоив раненого (Илан аккуратно поддерживал его за плечи), я принялась за мелкие раны на руках и ногах (раненый лежал в одной набедренной повязки). Как следует промыла их и сразу исцелила. Пусть и там были следы заразы, но вроде вода смыла её. Вновь посмотрела истинным взглядом, искорка жизни разгорелась сильнее, да и заразы меньше стало возле ран. Но лихорадка не отступала и даже усилилась. Воин начал метаться на жестком ложе и бредить. Я попросила Илана удерживать раненного.
- Т-ш-ш, тише, тише, - шептала я, вновь начиная промывать рану на плече. Снова чуть подлатала магией и посыпала травами. Эх, надеюсь, моих запасов хватит. Не будем забывать, что есть ещё раненные. - Гвен, а знахарки не давали никакого обеззараживающего сбора? - спросила я, приступая к ране на боку.
- Не помню... Могу принести все травы, что они дали.
- Хорошо, неси, и завари ещё сбор, - я кивнула на уже знакомый мешочек. - Постой, а как зовут твоего сына?
- Санидел. - уже уходя, произнес Гвен.
- Санидел, давай, держись, воин. Не зря же я на тебя столько сил трачу, - шептала я, промывая вновь и вновь раны. Когда я его поила отваром во второй раз, раненый открыл затуманенные болью глаза.
- Кто ты? - прошептал он.
- Тесса, знахарка, - с мягкой улыбкой сказала я.
- Слишком молодая, чтобы быть знахаркой, - прошептал он, закрывая глаза. «И этот туда же?!» - со вздохом подумала я. Через минуту сон опять сморил его. А я протянула Гвену другой сбор, что нашла в травах, которые - преподнесли купцам знахарки: кровеостанавливающий. Обнаружив в их запасах и обеззараживающие травы, я обрадовалась. Вручив медуницу и подорожник Малику, я наказала мелко порезать их.
До рассвета я занималась Санни уже при первых лучах солнца я окончательно исцелила рану на боку (остальные чуть раньше). И обессилено опустилась на дно повозки, вытягивая занемевшие ноги. Сейчас, пару минут, и пойду к остальным раненным. На прощание взглянув на Санидела, я отметила уже естественный цвет лица, щеки даже немного разрумянились. Сейчас ему нужен только отдых. Истинный взгляд тоже подтверждал почти полное исцеление, остатки заразы все ещё были в крови, но они должны сами исчезнуть.
- Позовете, когда очнется, - сказала я Гвену, направляясь к соседней повозке (Илана я ещё час назад отослала спать). Там спали двое раненых, один покусан в плечо, у другого откусан приличный кусок на ноге, чуть выше коленки. У них тоже возле ран были следы похожей заразы, но состояние обоих не вызывало опасения. Малик разбудил раненых, и тот, что с раной на руке, вылез из повозки. Я промыла его рану и посыпала травами. - Не трогай и не шевели рукой, иначе сделаешь себе хуже. Я пойду, займусь пока твоим товарищем. - Уже залезая в повозку, услышала ругань Малика.
- Тебе что сказал целитель?! Не трогать!
- Эта малявка - целитель? - недоверчиво переспросил воин. После чего последовал звук, здорово смахивающий на подзатыльник. Я улыбнулась и присела рядом с поврежденной ногой раненого. Совсем молоденький, лет восемнадцати, парень, казалось, смутился и попытался прикрыться.
