«Эйрин» резко отозвала духовного зверя, собрала силы и заключила злодея в ледяной кокон. «Хилария» коснулась затылка Сварта, но резко отдернула руку.
– Инро11… – с ужасом вскрикнула «Хилария».
– Стоит тебе коснуться его, и он тебя уничтожит! И никто тебя не спасет! – «Агирик» залился злорадным смехом.
– Хилария, не трогай! – воскликнула «Эйрин».
Многие женщины среди зрителей пустили слезу вместе с актрисой.
Но «Хилария» бесстрашно проникла в грудную клетку «Сварта» и извлекла артефакт. Инро в руках «Хиларии» превратился в пыль. «Оберон» умолял «Хиларию» остановиться. Но она лишь поцеловала его, заставляя прервать свою речь и вызвав очередной шквал охов-вздохов в толпе зрителей, и снова коснулась затылка «Сварта».
Затем разыгралась душещипательная сцена со словами благодарности, с криками «Оберона» и его попытками остановить любимую. Завершилось представление превращением «Хиларии» в каменное изваяние. Все актеры вышли на финальный поклон под оглушительные аплодисменты, затем зрители и я вместе с ними неспеша начали подходить к глубокому кувшину на краю сцены, чтобы бросить пару монет.
Интересно, есть ли у них продолжение сценки? Я бы с удовольствием посмотрела прохождение испытаний на Горе Хранителя.
Подойдя к кувшину, я потянулась к карману, и когда мой взгляд скользнул по стенке сцены, то зацепился за знакомые четкие черты среди множества мелких царапин. Приглядевшись, я рассмотрела древний символ, обозначающий «медведь», он был перечеркнут глубокой царапиной. Царапиной от когтя волка. Время словно застыло. Я не сразу отреагировала на голос женщины позади меня:
– Девушка, вы очередь задерживаете. Оплатили представление, так идите дальше.
Всякая надобность в разговоре с артистами отпала. Гелла явно искала их чтобы раздобыть материал для маскировки. Я медленно поплелась прочь от гудящей толпы, продолжающей обсуждение сценки, и опустилась на лавочку под старым дубом. В детстве меня с сестрой пытались обучить древнему языку, но все попытки не увенчались успехом. Мы смогли запомнить лишь пару базовых слов, толку от которых было мало. Слово «медведь» было одним из тех, что я помнила до сих пор. Этот знак точно оставила Гелла, ее неказистый почерк я узнаю среди тысячи других.
Но почему медведь?
Мне не хотелось верить, что сестра отправилась в самое пекло.
Зачем? Решила отомстить?
Я на минуту устало прикрыла глаза и за нескончаемым потоком мыслей не заметила, как стемнело.
Стоило мне выйти на переулок, ведущий к постоялому двору, как я заметила в стороне лавок с тканями троих перевертышей, что протягивали торговцу мой портрет. Я была не таким мастером маскировки, как сестра, поэтому изменить черты лица не смогла. Я свернула в ближайший переулок, что освещался в ночи лишь тусклым лунным светом.
Резкий свист заставил меня замереть на месте. Длинный кинжал с головой медведя на рукояти вонзился в бревно в миллиметре от моего уха. Я ринулась в сторону, но там уже стояли замеченные мной ранее трое перевертышей.
– Постарайтесь, чтобы все конечности остались при ней, иначе Фрост очень расстроится.
Прежде чем обернуться, я четкой картинкой представила глупое лицо Гринольва и его потрепанную копну рыжих волос.
– Смотрю, ты стал медвежонком на побегушках дома Тигра.
– Моя цель – доставить тебя в целости Фросту, чтобы он как можно дольше издевался над тобой, как над твоей сестрой, а затем отдал мне, а я уже долго церемониться не буду, уничтожу также быстро и беспощадно, как ты поступила с моим братом, – оскалился Гринольв, выпуская медвежьи когти.
