– Жутковатый юмор, – согласился Стетсон. – Но все же юмор. И поэтому ты вызвал КИ?
– Поэтому тоже!
– А еще почему?
Орн описал инцидент с комическим падением в кучу фруктов.
– А они, значит, даже не рассмеялись, и это возбудило в тебе подозрения, – подытожил Стетсон.
Лицо Орна потемнело от гнева.
– Ага, и на шутку с порджо я просто обиделся! Конечно, вам уже все ясно! А я все равно прав про них всех! Давайте, делайте из этого свои выводы!
– Именно так я и собираюсь поступить, – сказал Стетсон, завел руку за приборную панель багги, вытащил микрофон и заговорил в него: – Это Стетсон.
«Ну что, я доигрался», – подумал Орн. Под ложечкой засосало, к горлу подступила кислая горечь.
Из-под панели приборов раздался гул космопередатчика, а следом:
– Корабль слушает. Как там оно? – Ровное звучание голоса намекало на работу шифровальной аппаратуры.
– У нас тут совсем беда, Хэл, – сказал Стетсон. – Срочно вызывай оккупационные силы, приоритет Первый.
Орн рывком сел прямо и уставился на агента КИ.
В передатчике застучало, а потом:
– Так все плохо, Стет?
– Хуже я не видел. Выпиши ордер на первоконтактника – это какой-то тупица по фамилии Буллон. Проследи, чтобы его уволили. Мне плевать, даже если он – родная матушка Комиссара Буллона! Чтобы назвать Хамал мирной планетой, надо быть слепым – да еще тупым вдобавок!
– С возвращением будут проблемы? – спросил голос из динамика.
– Сомневаюсь. Оперативник ПП вел себя довольно тихо, и они, пожалуй, еще не знают, что мы их раскусили.
– Скажи-ка мне на всякий случай свою метку.
Стетсон сверился с индикатором на приборной панели.
– А-восемь.
– Понял.
– Вызывай сию секунду, Хэл, – сказал Стетсон. – Я хочу, чтобы к завтрашнему дню тут было все О-формирование.
– Уже сделано.
Гул космопередатчика сменился тишиной. Стетсон убрал микрофон на место и повернулся к Орну.
– Значит, чутье подсказало?
Орн тряхнул головой.
– Я…
– Обернись.
Орн посмотрел назад, на дорогу, по которой они приехали.
– Видишь что-нибудь любопытное? – спросил Стетсон.
Орн задавил рвущуюся наружу радость.
– Вижу одного крестьянина и одного охотника с помощником – они спешат, потому что припозднились.
– Я имею в виду дорогу. Можешь считать это первым уроком методики КИ: широкая дорога, идущая по гребням, это дорога для войск. Крестьянские дороги узки и следуют водным путям. Военные дороги шире, огибают болота и пересекают реки под прямыми углами. В точности как эта.
– Но… – Орн умолк, потому что к ним приблизился охотник. Тот прошел мимо, едва бросив на багги мимолетный взгляд.
– Что в кожаном чехле у него за плечом? – спросил Стетсон.
– Подзорная труба.
– Урок второй, – продолжил Стетсон. – Для наблюдения за небом придумали телескопы. А подзорная труба – это приложение к дальнострельному оружию. По моим догадкам, у этих ружей огневой диапазон около сотни метров. То есть, можешь считать доказанным, что артиллерия у них есть.
Орн кивнул. Голова все еще шла кругом от стремительного развития событий, и он не решался позволить себе выдохнуть.
– А теперь посмотрим на ту деревню впереди. Видишь флаг? Флаги почти неизбежно зарождаются как боевые знамена. Не всегда, однако в свете всего остального можно считать его неплохой косвенной уликой.
– Ясно.
– Вспомним еще робкий характер местного населения, – продолжал Стетсон. – Подобная инертность абсолютно всегда свидетельствует о наличии могущественной военной и/или религиозной аристократии, которая подавляет технологический прогресс. Совет вождей Хамала – не что иное, как аристократия, которая весьма искусно использует для государственного управления религию, а также шпионов – еще один неизбежный продукт войны.
