Глаза, устремленные на улицу. Жизнь Джейн Джекобс - страница 30

Когда отец был свободен, она заходила: он, вероятно, откладывал медицинский журнал, и они разговаривали. Иногда на важные, даже философские темы. Чаще же – о пациентах, которых он лечил, или темах, которые она освещала в газете. Размышляли ли они уже сейчас, когда она только сделала первые шаги в журналистике, о том, что она будет делать потом, о карьере и великих планах на будущее? Если да, это скоро утратило смысл. Потому что когда поздней весной 1934-го ее год в Republican закончился, Скрантон остался в семи сотнях миль позади по хребту Аппалачей на север, а Джейн была в Северной Каролине, начинался третий «семестр» ее «обучения» после окончания школы.

В начале XX века бывший библиотекарь и некогда путешественник по имени Хорас Кефарт, оставив жену и шестерых своих детей на севере в Итаке, в штате Нью-Йорк, отправился в Великие Дымчатые горы, познакомился с местными обитателями лесной глуши и остался там жить. Позже он написал о них книгу «Наши южные горцы». В ней он рассказывал об охоте на медведей и самогоноварении, о людях, никогда не покидающих свои продуваемые насквозь дощатые домики, о местном акценте, таком сильном, что чужак «нэземец» с трудом мог их понять, о людях, желавших только чтобы их оставили в покое. Место, где Джейн оказалась теперь, весной 1934 года, Хиггинс в Северной Каролине, находилось примерно на том же расстоянии к северу и востоку от Эшвилла через густые лощины в горах Фасги, насколько Кефарт продвинулся на запад. Местные жители, правда, не шотландцы или ирландцы, но большинство – выходцы из Англии. Поселок был основан тремя братьями Хиггинсами и их семьями в начале 1700-х годов[147]. Разнообразные Хиггинсы – Дьюи, Эдит, Лиззи, Виола, Хувер и Керри – все еще жили здесь, практически все обитатели Хиггинса вели свое происхождение от трех братьев.

Возле Хиггинса, недалеко от горы Митчелл, самого высокого пика к востоку от Миссисипи, холмы достигали пяти или шести тысяч футов в высоту. Весь этот горный край был несказанной красоты, хребет за хребтом пиков, тающих друг за другом вдалеке, окутанных туманом, что делает Дымчатые горы дымчатыми, а Голубой хребет – голубым. Карту усеивали такие названия, как Пчелиное бревно, Лысая гора и Кривой ручей. Но дороги были такими ужасными – или вовсе отсутствовали, – что до недавнего времени многие, с кем познакомилась Джейн, никогда не бывали в окружном центре, Бернсвилле, всего в 12 милях отсюда, с населением 866 человек. Люди здесь так бедны, напишет она, «что сломавшиеся вилы или заржавевший плуг вызывали серьезный финансовый кризис»[148]. Как объясняла Джейн, что она тут забыла? «Мои родители, – напишет она, – думали, что мне следует хорошенько присмотреться, как интересно и совсем иначе могут жить люди»[149]. Но, может быть, – вы и сами знаете, как это порой бывает в семье, – может быть, это Джейн так действовала на нервы своей бедной матери: Ну а теперь, Джейн, слышим мы голос миссис Батцнер, почему бы тебе не отправиться в гости к твоей тете Марте…[150]

Местная газета отметила прибытие Джейн, что всегда случалось, когда кто-то приезжал в это горное селение[151]: