Пять лет спустя
Тёплый июньский свет проникал в кабинет на четвёртом этаже сквозь зарешеченное окно. Юра, возмужавший и спокойный, с короткой стрижкой, сидел на деревянном стуле у стола. За столом сидел в белом халате и бейджиком врач, среднего телосложения и шкиперской бородкой. На бейджике значилась фамилия Ананьев. Он пристально смотрел на парня, пока тот смотрел на монитор небольшого телевизора, в котором видел себя. Это была видеозапись пятилетней давности, где Ананьев проводил опрос Юры, когда того привезли в психиатрическую лечебницу. На видеозаписи он с длинными волосами и в футболке с черепом.
– Что подтолкнуло тебя на эти действия? – спрашивал голос за кадром.
– Депрессия! – отвечал Юра. – Очень глубокая депрессия. Когда у меня депрессия, нет никакого настроения и всё кажется несущественным. Особенно люди. Они ползают словно черви. В такие моменты понимаешь всю их никчёмность и тупость. Восприятие в момент острой депрессии очень обострено, понимаете. Многие из них вообще не понимают, зачем и для чего они здесь. Они просто живут и гадят. Иногда бывает, хочется избить их. И мне самому от этих мыслей не легко. Были бы они материальны, я бы вырезал их из головы ножом, но к сожалению они не материальны.
– Скажи, откуда у тебя такой шрам на шее? – спросил голос.
– Я не знаю! Не помню, откуда он. Мама говорила я обварился.
– Родители тебя били?
– Нет, никогда не били.
– Откуда у тебя шрамы на запястьях?
– Я хотел оставить этот мир, потому что меня никто не понимает.
Картинка зависла на паузе.
– Ты пробыл у нас почти пять лет. Вёл себя хорошо, учился экстерном, что очень похвально. Что сейчас думаешь по этому поводу? – спросил Ананьев.
– Считаю это бред! – сказал Юра. – Слава богу депрессии нет больше. Хотя мне иногда снятся жуткие вещи, от которых утром передергивает и они становятся залогом настроения на целый день. Как правило, плохого настроения.
– Какие? – спросил доктор.
– Разные. То меня преследует кто-то, а я пытаюсь убежать в инвалидной коляске, то какие-то лужи крови.
– Видеть страшные сны абсолютно нормально Юра. В силу пережитого тобой, появление таких видений нормально. Я и сам иногда вижу такие вещи, что самый последний шизофреник не видел, – закончил Ананьев.
– Скажите, что со мной было? – внезапно спросил Юра.
– Послушай, что было, то было, главное что сейчас, а сейчас ты здоров. Скажи Юра, ну мы уже взрослые с тобой люди, вот как на духу, родители тебя били?
– Нет, по крайней мере я не помню этого, – ответил Юра и это было правдой, он действительно не помнил такого случая.
– Может выпивали сильно?
– Нет. Я помню только, что дед иногда наливал себе на праздник, – ответил Юра.
– Без обид, это моя работа выяснять причины болезни. В общем, забыли. Ну, ты готов вернуться в мир людей?
– Да доктор.
– Чем займешься? – спросил доктор.
– Как и все, найду работу, буду жить дальше, – ответил Юра. Доктор посмотрел на него пристально и что-то отметил на бумаге.
– Ну что же, поздравляю тебя. Можешь собирать вещи, завтра за тобой приедет отец.
– Отец? Я думал он уехал в Чехию.
– Он решил подождать твоего возвращения. Мы с ним очень хорошо сдружились за последнее время. Он поведал мне о том кошмаре, который тебе пришлось перетерпеть. Я очень сочувствую Юра. Но уже прошло достаточно времени, жизнь продолжается. Постарайся как можно меньше об этом думать. Договорились?
