Были и другие странности, например туалетный столик, сделанный из увядших лоз, грозивших вот-вот рассыпаться в пыль. Зеркало из чеканного серебра и несколько портретов в глубине комнаты, выполненных в винтажном стиле, который можно увидеть в музее. На них мужчина улыбался, танцуя с женщиной, чьи волосы сияли, как лунный свет. На них были не модные наряды, а старинная одежда давно ушедших времен.
Был и другой портрет, на котором тот же золотоволосый мужчина сидел в тени высокой вистерии, прислонившись головой к стволу и глядя на художника безмятежным взглядом. Блайт потребовалось немало времени, чтобы узнать в этом человеке Ариса, поскольку она впервые видела его таким расслабленным. Прошло еще больше времени, прежде чем девушка поняла, что женщина на первом портрете – та самая, за которой Блайт гналась по коридору всего несколько мгновений назад. Увидев серебристые волосы, ей стоило догадаться, что перед ней Жизнь.
Осознав это, Блайт вжалась в стену, не веря, что все это не просто плод ее воображения. Но стена за ее спиной была твердой, а шероховатость дерева ощущалась под пальцами.
Что означало – это место было реальным.
– Чего ты от меня хочешь? – прошептала девушка, обращаясь к комнате, которая ответила молчанием. – Если ты злишься на меня из-за Ариса, то можешь оставить его себе. Я ни на что не претендую.
Жар комнаты окутал ее, на этот раз сильнее, и у Блайт закружилась голова, а по затылку скатилась капелька пота.
Блайт повернулась к портретам и хмуро посмотрела на Ариса, который казался другим человеком. Чем дольше Блайт смотрела на него, тем сильнее затуманивалось зрение, и ей начинало казаться, что она там, перед ним. Девушка ощущала босыми подошвами нарисованный мох и пульсацию осеннего леса, окружавшего двух влюбленных. Лучи заходящего солнца согревали ее, опавшие листья хрустели под каблуками. А еще звучала музыка. Музыка, под которую Блайт покачивалась, закрыв глаза и позволяя истории разыграться перед ее мысленным взором. Она наблюдала, как Арис улыбнулся и прижал ее к груди, ощутила упругость его тела. Жар его прикосновения, когда он притянул ее к себе, и…
Блайт чуть не упала, когда лиса прошмыгнула по ее тапочкам, отбросив ее назад, в давно забытую комнату, подальше от красивого мужчины, с которым она танцевала посреди леса. Ей потребовалось время, чтобы прийти в себя и вспомнить, что этим мужчиной был Арис. А женщиной была не она.
Подобные мысли приходили ей в голову не в первый раз. Примерно со времен свадьбы Шарлотты и Эверетта Блайт преследовали видения безликого мужчины, чей смех разжигал огонь в ее душе, а прикосновения опаляли. Такого человека никогда не существовало, и все же он казался таким реальным. Как призрак того, кого Блайт ждала всю свою жизнь.
Сначала она задавалась вопросом, не связано ли это как-то с тем, что она видит Ангела смерти. Вдруг что-то в ней кардинально изменилось после того, как она столько раз была обречена на смерть, но ее вытаскивали из пропасти. Теперь девушка задавалась вопросом, была ли это Жизнь, злилась ли она и подшучивала над ней за то, кем она стала в жизни Ариса.
Блайт довольно долго держалась за стену, в голове у нее мелькали улыбки и обнаженная кожа. Отзвуки смеха и музыки. Всегда одна и та же мелодия.
Чем дольше Блайт стояла в комнате, тем сильнее ей казалось, что стены на нее давят, теснота была такой удушающей, что она готова была прижаться к полу. Каким бы странным ни был Торн-Гров, в его жутковатости было свое очарование. О доме, где она провела детство, ходило немало слухов. Но этот некогда процветающий дворец был лишь оболочкой чего-то необыкновенного. Того, что вонзало свои когти ей в кожу и просило не забывать.
