Глубина. Современная повесть - страница 4

Постепенно в раскаленном зное разгулявшегося дня стало исчезать после спасения ощущение замороженных ног. Яна приподнялась, села, охватив колени руками. Когда начала говорить, то голос срывался на еле – еле слышный шепот, словно горло успело подхватить опасную простуду:

– Почему опять я? Ведь я же никому ничего плохого в жизни не сделала? Кому я мешаю? Почему даже в реке меня подстерегала опасность? Ведь осталась случайно живой! И что? Сейчас из травы появится маленькая змейка, у которой я оказалась на тропинке, легкий укус, и вот они, такие мягкие далекие белоснежные облака – твое последнее пристанище на Земле! Станислав! Мне страшно! Этот страх – где-то там, глубоко, он укоренился у меня в сердце, растворился в крови! Мне двадцать семь лет! Может быть, мне, действительно, по теории реинкарнации досталась душа, которая должна расплачиваться за тяжелые грехи бывшего владельца? Что мне делать? Уйти в монастырь, чтобы отмаливать чужие грехи? Но у меня нет такой ярой веры! И слова молитв могут не дойти до небес, если они не искренние! Я хочу любить, стать матерью! Неужели и в этом мне будет отказано? За что?

Испуг пережитого отчаяния и страха пролился рыданиями. Яна не вытирала слезы, понимая, что это просто истерика, потому что слезы за эти два года, прошедшие после смерти Вадима, она научилась скрывать невероятными усилиями. Но сейчас она оплакивала себя, остро чувствуя желание, чтобы ее пожалели. Чтобы плакали и причитали вместе с ней над ее неудавшейся жизнью, потерянной любовью.

Станислав сидел как камень, смотрел в искрящуюся, бесконечную даль водохранилища и молчал.

Когда запас слез пролился, Яна приподнялась, чтобы уйти к воде и умыться, Но Станислав решительно схватил ее ладонь, притянул к себе, и, придерживая рядом, так что они, сидя, касались плечами, бедрами, начал говорить:

– Яна, услышь меня! Понимаю, как ты сейчас напряжена! Но все уже позади! Ты сильная! Не нужны тебе никакие монастыри! Они не помогут полностью освободиться от боли потери! Сейчас ты – в панике! Надо найти силы и выйти из состояния обреченности и конца! Смени обстановку в доме, убери вещи, которые растравляют твою душу воспоминаниями. Нет, я не призываю тебя забыть мужа! Твоя память о нем – с тобой, до самого последнего твоего дня на Земле! Ты одинока! А тебе нужно заботиться о ком-то, выплеснуть свою любовь тому, кому плохо, хуже, чем тебе.

Станислав отпустил руку Яны, обнял крепко за плечи, повернул ее голову. Яна увидела совсем близко серые глаза, властные губы и закрыла глаза, приготовившись к стремительному поцелую разгоряченного монологом

мужчины. Но то, что она услышала, заставило ее еще теснее прижаться к его плечу. Станислав прошептал в ухо:

– Насчет смерти! Яна, я сильный и здоровый мужчина! И боюсь ее, как мальчишка. Каждая операция – это встреча с неизвестностью. Когда я вижу на операционном столе недвижимую фигуру пациента, только показания приборов подтверждают, что он жив. И в этой стерильной белоснежности стен и потолка, ярком свете ламп я чувствую ее, смерти, незримое присутствие. Если я испугаюсь, спасую, ошибусь, не сумею вернуть после наркоза человека! Это битва до победного конца. Нужно только побеждать! И она растворяется, проклятая, прячется до следующего раза! Все, пошли к костру! Никому ни слова о случившемся. Не будем нарушать общее настроение беспечности! Держись! Кажется, нас ищут!