Все в себе и людях.
Что успел от жизни взять?
Что со мною будет?
Здесь живут не так, как там,
В солнечной Европе.
Вдруг бывает- «по нулям»,
И получку пропил.
Жены ждут мужей домой,
Долгими ночами.
Сколько вынесли они,
Хрупкими плечами.
– «Это дядя» – скажет сын,
– «Папа ушел в море».
Сбив отцовский жаркий пыл,
Ах, ты, мое горе.
Нет, не надо нас судить,
Высшим в жизни меркам.
Может Бога попросить?
Да его ведь нету.
*Прочный корпус – корпус подводной лодки, предназначенный выдерживать забортное давление в подводном положении.
*Шило- жаргонное флотское название спирта.
Я вспоминаю море, лето, юг,
Июльский зной, веселье до полночи.
Разлет твоих усталых нежных губ,
Прогулки по вечерним, ярким Сочи.
Все было даже слишком хорошо,
Мы забывались в счастье и покое,
А дни летели будто бы в кино.
И все прошло, как в черном, злом запое.
Теперь я здесь на краешке земли,
Где снег на сопках летом и не тает.
Ах если б знала, как нужна мне ты.
Твоей любви и ласки не хватает.
Тут спиртом глушат боль, тоску в душе,
Бегут года, но здесь все, как и прежде.
Не верю больше ни во что уже,
Не верю больше я слепой надежде.
Ну что ж прощай, не скоро напишу,
Уходим в море завтра снова,
Если забудешь, я не осужу,
И не скажу в упрек тебе ни слова.
Быстро, вдруг, беззаботно курсантская жизнь пролетела,
И на плечи мои лейтенантские звезды легли.
В жизнь вступаешь конечно же робко, не смело,
Впереди автономки, тревоги, моря, корабли.
Север встретил угрюмым, холодным молчаньем,
Злая вьюга, бессонных ночей пустота.
Чайки дико над бухтой, как дети кричали,
Сразу в лоб, неудач полоса.
Пишешь ты, что у Вас все в порядке,
Ленинград бурной жизнью живет.
Ну а я, на надстройке в канатке*,
Как собака замерз, вокруг лед.
Я устал, так хочу на минуту,
Посмотреть в глубину твоих глаз.
Летом отпуск может быть будет.
Все не так, как-то у нас.
*Канатка- сленговое название зимней куртки для верхней вахты.
В заснеженном, пустынном городке,
Где все друг друга знают поименно.
Где одинокие «мадамы» в кабаке,
И лейтенанты ими вдруг пленённы.
Веселье, танцы, тосты до утра,
Коньяк рекой, шампанского салют.
Конечно это все ни как нельзя,
Но здесь, увы, на правила плюют.
И деньги те, что потом, кровью, жизнью,
Вдруг улетают в «даль и в никуда».
Коньяк и водка, вот он стимул жизни,
За трупы платит щедро нам страна.
Ну что нам скажет Ваш столь строгий глас?
Поморщившись в удобном, мягком кресле.
Какая гадость все это и грязь?
На флоте, мол, таким не место?
А я отвечу, просто без обид,
Живут, как могут, здесь нельзя иначе.
Господь все видит, он то нас простит,
Здесь вдовы слишком часто плачут.
Ну что ж вновь скоро глубина,
И нервы сталь и на пределе.
Как повернется к нам коварная судьба?
Без дома снова долгие недели
Я утонул в глубинах Ваших глаз,
Бессрочна эта автономка*.
Простите девушка, прошу на танец Вас,
Сюда попали, как Вы незнакомка?
Все так прекрасно море, лето, юг,
И зной не утомителен ни капли.
Вдруг вечер Вы украсили присутствием своим,
Наполнен город яркими огнями.
Как жаль, что все проходит быстро, вдруг,
И время просто так не остановишь.
В глазах немой и искренний испуг,
Вопрос: – «Разлуку выдержать ты сможешь»?
Что впереди не знаю, тошно думать,
Опять один и жизненный бардак.
Или на все вдруг просто плюнуть,
Не как у всех. Все у меня не так.
Который день, как будто в полудреме,
Твой светлый образ вдруг обрезал мир.
Свой тесный мир я ограничил домом,
