Закидывая удочку насчёт поездки, я как раз рассчитывала на эффект «последнего шанса». И они дружно «клюнули». Скоро станет уже вовсе не до веселья. Я гордилась и радовалась, что, следуя инструкциям Карла, сумела незаметно подвести «команду» к решению, которое теперь каждый считал чуть ли не собственной гениальной идеей. Для верности я ещё добавила от себя внеконтактное внушение персонально каждому из поклонников.
Если бы они всё же не «клюнули», я, разобиженная, назло им поехала бы в Зальцбург одна, поездом…
Долго удивляться не пришлось. Зная, в общих чертах, что должно произойти, я быстро сообразила: спутники мои пьют пиво, в которое добавлен какой-то препарат, подавляющий умственную и физическую активность. Я с сомнением посмотрела на собственную кружку, из которой успела за прошедший час сделать несколько глотков, тем самым почти исчерпав свой дневной лимит. Прислушалась к ощущениям и на всякий случай, запустила сознательный процесс очищения крови от вредных химических примесей.
Мужчины начали сползать со стульев. Теперь – моя партия. Я должна разыграть нехитрый спектакль.
Растерянно оглядев кавалеров, я нерешительно поднялась со стула, снова села. Посидела в задумчивой рассеянности, грея руками ещё прохладную кружку. Стала бессистемно озираться по сторонам в поисках совета и помощи. Брови – домиком, я готова вот-вот расплакаться. Народу в кафе хватало, но первым заметил мою молчаливую мольбу о помощи, как ему и положено, пожилой бармен – он же – хозяин маленького заведения. Подошёл, деликатно помедлил с вопросом.
– Мы приехали издалека, – пролепетала я, – а господа офицеры… Я – порядочная девушка. Я не ожидала от них…
Бармен вежливо слушал, не перебивал.
– Как мне теперь быть?! – воскликнула я. – Скажите, это … состояние у них долго продлится? По вашему опыту…
Хозяин заведения сочувственно вздохнул:
– Господам офицерам придётся хорошенько выспаться, прежде, чем они смогут продолжить путь. Я распоряжусь, чтобы их устроили поудобнее. Не принести ли вам пока что-то поесть?
Я задержалась с ответом. Стоит ли форсировать ситуацию, подчёркивая растерянность и нетерпение, или надо взять паузу?
– Я хотела бы скорее уехать отсюда… Но… Пожалуй, принесите, – попросила я. – Ума не приложу, как же мне добираться теперь до дому…
В кафе вошли новые посетители, и хозяин поспешил им навстречу, отложив на потом расспросы и советы.
Между тем, он не забыл своего намерения убрать «господ офицеров» подальше с глаз. Усадив новых посетителей и приняв заказ, он вместе с худосочным официантом принялся перетаскивать – по возможности, почтительно – моих приятелей на диван, в глубину заведения. Те бормотали что-то, но не очнулись, и вскоре все четверо спали полусидя на диване, с вытянутыми по полу ногами. От пьяных их было не отличить!
Мне принесли еду, и я вяло ковырялась вилкой в простеньком, из консервов приготовленном, блюде. На самом деле, от волнения у меня проснулся страшный голод, но я считала полезным изображать томную встревоженность и не набрасываться на еду.
Оставшись одна за столом, который официант прибрал и протёр, я пересела так, что могла наблюдать и вход, и окно, и большую часть зала. Сбоку в поле зрения попадал и тот самый диван. Странно было сознавать, что я вот-вот расстанусь с этими людьми навсегда.
Взгляд невольно задержался на Эрихе. Его лицо в тяжёлом, искусственном сне стало мягким и несчастным. Я как будто снова видела Эриха лежащим на полу самолёта и страдающим от укачивания… Скоро немецкое командование с убывающими резервами мобилизует и бесполезных теперь учёных. Переживёт ли Эрих войну? Если да, чт
