Прервал мои эротические подвиги Теобальд. Вздохнул с сожалением, изрек:
– Потом непременно дорасскажешь. А сейчас – дело короля. Вижу, ты не особо пьян, так что…
Рагнар. Элла приказал, чтобы его охраняли непременно четверо и непременно гвардейцы. Посменный караул.
И вот я в таком карауле. Со мной – еще трое. И Рагнар. В каменной норе за решеткой. Ноги – в колодках, руки – в цепях. Голый. Больше нет необходимости демонстрировать народу грозного вождя норманнов. Но даже голый он страшен. Мои партнеры по дежурству глядят на него с явной опаской, хотя воины не из последних. Иначе не быть бы им в королевской гвардии.
Стоит пожалеть, что не попытался освободить Рагнара по дороге сюда. Шанс, конечно, был мизерный, но сейчас и вовсе никакого.
Да, наверное, я смог бы убить этих троих. Может, даже и не нашумел бы особо, поскольку от меня они точно такого не ждут. А дальше-то что? Ключей от решетки и кандалов у меня нет. Разбить замки, не нашумев, не получится. Но, допустим, никто грохота не услышит, дальше что? В королевской резиденции народу пруд пруди. И большинство – при оружии. И еще неизвестно, в каком состоянии конунг. Видно, что избили его прилично. А что еще? Я не видел, чтобы его кормили по дороге сюда. Может, он совсем ослабел от голода? Или от жажды. Или ему что-нибудь сломали для надежности. Глаза у Рагнара мутные. Взгляд пустой. Поговорить бы с ним, но свидетели…
– Говорят, ты – франк?
Один из гвардейцев. Крупный, белобрысый, плечистый. Я знаю его в лицо, но и только.
– Нет, – цежу я нехотя. – Служил их королю.
– Ну и как у них? Говорят, они там вином умываются?
Смотрю на гвардейца. В упор. Он соображает, что как-то неуважительно начал разговор. А я все-таки не хрен с бугра, а тот, кто на равных бился с их командиром Теобальдом.
– Я Слай, – говорит он. – Слай из Твида.
– Николас, – отвечаю я. – Да, вина у франков много. У меня самого там были виноградники. Меньше двадцати бочек ни разу не было, – со вздохом соврал я.
– И что? – с жадным любопытством спросил Слай. Двое других тоже навострили уши.
– Вот эти, – киваю в сторону решетки. – Родню убили, всё пожгли.
– А ты что же?
Другой гвардеец. Невысокий, пониже меня, но плотный.
– А я в Париже был. Это столица франков.
– А большой он, Париж? – спросил Слай.
– Огромный. Сотня Йорвиков в него поместится.
– Врешь!
Это низенький.
Я глянул на него ну очень сурово:
– Повтори-ка еще раз.
– Да ладно, Николас, не заводись! – вмешался Слай. – Тирел не хотел тебя обидеть. Да, Тирел?
– Ага. Не хотел, – после небольшой паузы выдавил низенький. – Само вырвалось… Извини.
– То-то, – проворчал я. – Не было такого, чтоб кто-то обвинил меня во лжи дважды.
– Ты всё же полегче, Николас, – заметил Слай. – Король поединков меж своих не одобряет. Наказывает строго.
– Честь дороже, – надменно уронил я.
Гвардейцы переглянулись. Моя позиция была им непонятна. Как, впрочем, и я сам. Но развивать тему они не стали. И хорошо. Мне и надо, чтобы меня здесь побаивались. Репутация отморозка хороша тем, что и задевать такого опасаются.
– Расскажи о Париже, Николас, – попросил Слай. – Чего там как?
Вот это пожалуйста.
Почти все дежурство я развлекал гвардию байками о столице Франции. И параллельно напряженно размышлял: что предпринять для вызволения Рагнара, который все это время даже не шевельнулся.
Идей не было.
