– За кисть и краски. На иконы старинные наносил сверху пейзажи и портретики, а люди их за кордон переправляли со справкой о том, что это любительская «мазня» культурной и исторической ценности не представляют. А храм означает, что я отбывал реальный срок на зоне. Дополнительные две колокольни, это еще два срока. Если посчитать все окна, то можно понять, сколько отсидел.
Марьяна сделала попытку подняться, но Умник удержал ее голову на животе: – Сразу бросилась считать? Там одиннадцать окон. Три, четыре и опять четыре.
– А вот этот злой клоун?
– Вообще-то, это Арлекин. И, да, он злой. Мошенник. «Кинул» я тогда несколько жадных «цеховиков», но государство обиделось не из-за них, а из-за директора государственного конезавода. Дела по «цеховикам» уже «довеском» к тому делу пошли.
– А вот эта звездочка?
– Видишь, она с хвостом?
– Комета?
– Падающая звезда. Знак удачливого. Если бы куполов и окон было больше, я бы ее не накалывал.
– А этот милый котик в цилиндре и с бабочкой на шее?
– Для понимающих людей, кот – это коренной обитатель тюрьмы.
– Ясно. А звезда? Раз, два, три… восьмиконечная!
– В определенных кругах пользовался авторитетом.
– Знаешь, а сейчас я бы наколола себе что-то красивое. Это в старом мире у женщин кожа если обвисла, то бабочка с груди на живот перебиралась. Тут это не грозит.
– Конечно не грозит. Улей считает это травмой и достаточно быстро стирает. Мои картинки были до попадания сюда и, так сказать, входили в стартовый комплект иммунного.
– Я с тобой тоже хотела о травме поговорить. Это моя беда и печаль. И маленькая тайна.
Девушка развернулась и села спиной к Умнику.
– Я в Улье давно. Попала еще совсем девчонкой. И девушкой, во всех смыслах этого слова. В Таборе у нас коллектив был очень дружный. Жили, почти как одна семья. Я повзрослела и влюбилась в одного из наших парней. В итоге, мы сблизились, но только один раз. И, если честно, мне не понравилось. Это было все как-то неправильно: украдкой, в спешке. И больно. А ему, наоборот, все очень и очень понравилось. Он даже не хотел подождать, когда у меня все там заживет, но я отнекивалась. Не хотела продолжение. А потом, через несколько дней, его убила тварь. У нас редко доходило до гибели, так как сильно развиваться твари не успевали. А тут, обычный «бегун» убил его одним укусом в шею. А через несколько дней я обнаружила, что последствия первого секса у меня нет. Улей, как ты сказал, посчитал это травмой и все восстановил. После этого я ни с кем не хотела сближаться.
– А со мной решилась?
– Да, решилась. Тоже сомневалась и очень боялась, что повторятся те же неприятные ощущения. Вчера хотела, а когда шли сюда, опять пришли сомнения.
– Но все же решилась.
– Я же видела, что ты постоянно оказываешь мне знаки внимания. Давно наблюдаю. Смешно было. Ты вел себя, как мальчишка в пятом классе. Разве только за косички не дергал. «Добрый день. Давно не виделись», «Твои глаза, как два маленьких черных кластера», «За такой я бы гнался, как «топтун» за кошкой и рвал зубами, как сторожевой пес беглого зека». Какой романтик, однако!
– Жалеешь?
– Ни капельки. Мне хорошо было с тобой. Ты нежный, чувственный, осторожно-предупредительный. Теперь боюсь, что опять все у меня восстановится. Это вам, мужикам, нравится девственность. А мне испытывать это постоянно, увольте.
Умник обнял ее за плечи и поцеловал в шею: – Я знаю способ, который поможет обмануть эту «заморочку» от Улья.
