Гнев Земли - страница 10

– Согласитесь, не самое приятное зрелище. Наблюдая такие сцены, я начинаю сомневаться в том, что человек создан по образу и подобию Бога. Бог не может быть таким… дебилом. На мой взгляд, общество потребления – это низшая ступень эволюции. После него трудно превратиться даже в порядочное животное. Вы слышали что-нибудь о таком явлении как «черная пятница»?

– По-моему, да, – задумался Михаил. – Кажется, так назвали тот день, когда упали цены на нефть.

– Совершенно… неверно, – резюмировал профессор. – «Черной пятницей» называлось начало рождественских распродаж. В эти дни магазины предлагали огромные скидки, и покупатели буквально брали их штурмом. Распродажа – что может быть лучше? А впрочем, много ли нужно для стада? Эти, с позволения сказать, люди врывались в магазины, сметая с прилавков все. Они дрались за фены и тостеры, избивали друг друга за телевизоры, давили детей, сгребая с полок дешевые подгузники. Это было вселенское безумие. Люди перестали быть людьми. Они превратились в быдло. Отныне ими было легко управлять. Те, кто оказался наверху, поняли всю прелесть нового порядка, и относились к народу, как к скоту – им торговали, его меняли и дарили. Были только узкий круг элиты и серая колыхавшаяся у ее ног масса.

– Разве человек может принадлежать кому-то? На дворе двадцать первый век, а не рабовладельческий строй. Демократия…

– Демократия? – усмехнулся Богомолов. – Может, вы приведете примеры?

– Конечно. Вот хотя бы у нас – выборы президента, парламента, губернаторов.

– По-вашему, когда человека выбирают на пятый срок подряд – это демократия?

Рядом, делая вид, что спит, недовольно закряхтел президент.

– Молчу-молчу, – замахал руками Богомолов. – Больше не буду, Ваше Величество. Теперь вы, Михаил, понимаете, почему меня недолюбливают власть предержащие? – он скривился в кислой улыбке. – Но вернемся к нашим баранам. Раньше умные люди говорили «Не пищей единой жив человек». В предвоенные годы эта фраза обрела иной, извращенный смысл. Кроме пищи ненасытное человечество требовало новые автомобили, которые полагалось менять каждый год, новую бытовую технику, которая устаревала, не успев добраться до прилавков, модную одежду, которая переставала быть таковой через неделю, когда появлялась новая коллекция. Старые вещи выбрасывали на улицу, потому что в домах для нее не хватало места. Казалось бы, что тут плохого. У людей были деньги, и они тратили их на что им вздумается. Но в том-то и загвоздка, что денег не было. Все покупалось в кредит. С течением времени кредиты достигли таких размеров, что люди сами по себе стоили меньше, чем их долги.

– Но человек не товар, – снова запротестовал Михаил.

– В те времена люди были таким же товаром, как и все, что их окружало. Люди становились заложниками, рабами, а самыми крупными рабовладельцами были банки. Конечно, они не выставляли должников на прилавки и не продавали их с молотка, но, тем не менее. Спасаясь от банковского рабства, люди предпочитали отправиться в тюрьму. Количество желающих попасть за решетку превысило все разумные пределы. Спрашивается, где взять столько тюрем? Проштрафившихся должников сажали под домашний арест. Доходило до смешного – половина населения планеты сидела по домам, уставившись в «говорящий ящик», и ничем не занималось. Они не работали, и, следовательно, ничего не покупали. Но самое страшное было в том, что они не брали новых кредитов. Банки не могли терпеть такое положение дел, и под их нажимом правительства объявляли экономическую амнистию. Двери тюрем распахивались. Все начиналось заново и шло до тех пор, пока не наступал следующий кризис, еще более продолжительный и тяжелый. Было очевидно, что так не может продолжаться бесконечно. Нужно было разрубить этот узел.