. Она сразу узнала его, того самого гармониста. Она видела, что он провожал домой её соседку, Зойку уже второй день подряд. И сейчас, скорее всего, возвращается от неё. Однако, девичье сердечко ёкнуло и застучало быстрее. Вера понимала, что таким парнем увлекаться нельзя, что он, как ветер. Принадлежит всем и никому. Но ничего с собой не могла поделать. . – Сверчков слушаю, ответила девушка.
. – А с тобой можно?
. – Берег общий, садись.
. Парень присел рядышком и так они слушали звуки ночи пока не забрезжил рассвет. Просто молчали и каждый думал о своём. Вера о том, как же это прекрасно сидеть вот так, рядом друг с другом, в ночной тишине. Мечтать о любви и чувствовать рядом парня о котором давно и в тайне мечтаешь.
. А гармонист думал о том, что у него ещё ни разу не было за один день с двумя разными. Зойку, он сегодня уже "провожал", вот бы и с этой Веркой попробовать. Вроде ничего такая. Только не знал, согласится ли? Это же бабы, им любовь подавай.
. Уже забрезжил рассвет, а он всё думал и решал. А потом, всё-таки сказал сам себе: -э-э-эх…, была, не была, дай попробую. Чем черт не шутит, авось уломаю?
. Парень наклонился к Вериному уху и нежно прошептал: – Я давно тебя заприметил, по нраву ты мне. Я всё подойти боялся. А ну, как не подпустишь, а я страдай потом.
. У девушки голова пошла кругом, она прикрыла глаза, слушая сладкие речи, как вдруг, он грубо повалил её на землю и прижался губами. Вера, несмотря на то, что ей уже было почти шестнадцать лет, ещё ни разу не целовалась с парнями. Сначала испугалась наглости и напора, но потом ей очень понравилось. Хотелось, что бы так продолжалось подольше.
. А он всё целовал, целовал, потом нежно спустился к шее, прикусил мочку уха, одновременно поглаживая руками её руки. А Вера ловила капельки долгожданной любви. И была уверена, что это именно любовь, ни как иначе. А он уже гладил бедро и спускался всё ниже. И вдруг, резко задрал юбки и его рука оказалась у Веры на голой коже ноги.
. Мыслимо ли такое!? Честная девушка не должна позволять парням трогать её под юбкой! Этому её и мама учила и Люба предостерегала. Да и сама она знала, что парней до свадьбы к себе подпускать нельзя. Иначе, -говорила мама, – принесёшь в подоле, отец убьёт! И Вера верила этому, потому то и побаивалась отца. Властный он был мужчина. И дочерей своих воспитывал в строгости. Иногда достаточно было одного отцовского взгляда, чтобы понять, что делать можно, а что нет.
. Девушка жаждала настоящей любви и похоже, дождалась, только боязно, как-то. А ну, как обманет?
. А он продолжал целовать и щёки и шею, нашёптывая: – Веруня, как же долго я ждал тебя. Мне больше никто не нужОн, только ты одна мне люба-дорога. Вот поженимся, дом срубим, сад разобьём. Ягодка моя, ненаглядная.
. А сам всё выше пробирается рукой. Уже по панталонам шарит. И вдруг, резким движением, стянул их до колен. А что бы Вера не кричала, накрыл её губы своими, целуя с неистовой силой. А стянув их вовсе, пристроился между ног.
. Девушка пыталась дёргаться и вырываться, но он силой придавил её к земле. Улучив секундочку и увернувшись от его губ, она крикнула, – ты что делаешь, ирод!? А он всё,– ягодка моя, Веруня моя ненаглядная, люба ты мне, дорогА. Не боись, я тебя не обижу. Не боись, не боись, тебе понравится. Сама потом просить будешь. И тыкает чем-то твёрдым и влажным между ног. Ужас охватил Веру, она испугалась и попыталась закричать. Но он зажал ей рот ладонью и неожиданно сделал больно.
