Другое дело, что товарища Черняховского вовсе не устраивало сложившееся положение вещей. Когда соседи слева успешно заканчивали войну, он тут застрял перед знаменитым, но не таким уж большим городом, и несет большие, давно не виданные, – и век бы их не видеть! – потери. Собственно говоря, – у него все было готово для того, чтобы решить вопрос по-плохому: две воздушные армии полностью к его услугам, громадная группировка артиллерии большой и особой мощности, группировка стратегической авиации, да за пару недель работы просто не оставят от города камня на камне. Вот только есть приказ дать городу еще шанс, испробовав на его укреплениях какую-то новинку.
И когда привычно взвыло и загрохотало, и земля заходила ходуном, а все пространство перед амброзурой заволокло пылью и дымом, ефрейтор Шредер забился в угол, приняв позу, которую несколько позже будут именовать эмбриональной. «Дежурным по обстрелу» оставляли либо по очереди, либо за провинности. На этот раз была его очередь, и именно в его дежурство «Фридрих Вильгельм III» вдруг содрогнулся всем своим каменным телом как-то по-особому. Он вздрогнул, как линейный корабль, получивший торпеду под мидель либо же пару шестнадцатидюймовых в одном залпе. Пару – потому что форт жестоко встряхнуло два раза подряд, так, что удары практически слились между собой, и сразу же из-за задраенных, несокрушимых дверей каземата до ефрейтора донесся страшный, еще неслыханный грохот, а сталь двери вдруг заскрипела и застонала. Жизнь не позволяла задраить двери по полной форме, потому что, подав сигнал товарищам, он был обязан открыть дверь к моменту их появления. Тем не менее это были еще цветочки, потому что следом ударило и еще раз, с такой силой, что тело его подняло и с размаху швырнуло о каменную стену, а сам он оглох и на несколько секунд потерял сознание. Очнувшись, не сразу понял, почему так сумрачно, а потом сообразил: мимо амбразуры сверху непрерывным потоком стекала сорванная страшным взрывом земля, песок и обломки конструкций. Дверь перекосило под треснувшим сводом и заклинило, но здешние конструкторы предусматривали все, ничего не пуская на самотек: отпорный механизм, способный вырвать дверь из пазов, действовал: он провернул пару раз массивное колесо, не столько услыхал, сколько почувствовал ободранными пальцами едва слышный скрип и оставил старания. Колесо с натугой, но поддавалось. А вот спешить ему, судя по всему, было вовсе незачем.
Три машины, со всем тщанием прикрытые истребителями, выходили на цель по очереди, работая практически в полигонных условиях. Новичкам везет, и поэтому два первых изделия модификации «П» угодили почти точно в указанные капитан-инженером «гаржевые» казармы. Третью бомбу, невзирая на управление, унесло вперед: пройдя через слой земли над перекрытием, она угодила в край рва, канув в грунт, как в воду. Четвертая угодила примерно посередине свода «напольного» фаса с неизвестным эффектом. Явный результат удалось отметить от ударов шестого и седьмого изделий: они одно за другим попали в свод северного капонира, совершенно его разрушив. Восьмое, как и пятое, угодило во внутрений дворик, примерно под основание вала, признаки взрыва были зафиксированы и засняты.
– Что ж ты, снайпер, куриная лапа, – с укоризной прогудел Байдуков, проследив за последним путешествием третьего номера, – а я-то думал…
