– Эта! Понятно? Пора тебя женить дружок, найдем гномку поспокойнее и пусть с тобой мучается, стар я для всего этого.
Тахон оделся и вышел во двор. Весна, точным прыжком, с перила крыльца, прыгнула ему на плечо и спряталась в густой бороде. Только мордочка высовывается. Она теперь всегда с ним ходила и лишь дома слезала. Ну… как ходила… каталась на нем… а в случае, если ей показалась опасность, пряталась. Бабка жила в доме напротив и гном быстро дошел. Зашел в калитку:
– Баба Клавьетааа....! – звонким голосом крикнул Тахон, – ты живая там?
Тишина. Подошел ближе, смотрит дверь не заперта. Вошел. Дом у старушки был маленький, одна комната, треть которой занимала печка. Стол, стул и кровать. Раньше она спала на печке и места получалось побольше, но теперь стала совсем стара и не может уже залезть.
– Эй, есть кто?
– Итить твою налево, сынок, – медленно проговорила пожилая женщина, лежащая на кровати, – разве можно так визжать, я думала поросенка режут под окнами.
У Тахона такой возраст, гномий организм растет и когда он пытается что-то громко крикнуть его голос частенько срывается.
– Бабушка Клавьета, с вами все хорошо? Меня дедушка послал проведать.
– Плохо мне, Тахонь, кости все болят, голова болит, не могу встать с лежанки.
– Как помочь бабуль, может дедушку позвать? – произнес гном, стараясь как можно громче сказать, но не крикнув.
– Больная я, а не глухая, чего разорался опять, сейчас шваброй огрею, – Клавьета повернулась на бок и вздохнула, – ох… не поможет мне твой старый хрыч… там в крайнем доме, гостят два фельдшера молодых, сбегал бы за ними, пусть придут.
– Хорошо, я мигом.
Тахон бегом побежал через всю деревню. Фельдшеры оказались ветеринарами, но к бабушке не отказались пойти. Зайдя в дом врачи переглянулись, учуяв знакомый запашок. Один подошел к кровати, посмотрел на старушку и с умным видом сказал:
– Вы, Клавьета, вчера случаем не выпивали?
– Агась, было дело, мы с девчонками вчера здорово посидели – бабуля снова легла на спину.
– А сколько вы выпили?
– А? Бутылочку красного, наверно, может две, а что?
– Да разве можно, бабушка в таком то возрасте столько?
– А? Чего милый? Не слышу… нагнись на ушко мне скажи.
Молодой врач нагнулся к кровати и потянулся к уху, а Клавьета взяла его рукой за затылок и поцеловала в щеку:
– Какой ты симпатичный.
Ветеринар покраснел от смущения, выпрямился и сказал другу, пожимая плечами:
– Выздоровела!
Бабушка села на кровать и тихо сказала ребятам:
– На столе, под льняным полотенцем, пироги возьмите, вчера напекла с утра… не до них было уже… угощайтесь и собой возьмите.
Потом посмотрела на Тахона, тот стоял в дверях и совал палец в замочную скважину двери.
– И старому хрычу возьми побольше, поди забыл как пахнут мои пирожки, – Клавьета тяжело вздохнула и увидев рыжую мордашку, торчащую из бороды продолжила, – там снизу с рыбой были.
Гном вернулся домой, отдал дедушке пирожки и сказал как можно важно и серьезно:
– Выздоровела.
– Болела все таки? – спросил Архид.
– Ага, но выздоровела, – ответил Тахон и открыл рот пошире, чтобы проглотить пирожок целиком, но увидев краем глаза, что дедушка на него смотрит, откусил небольшой кусочек, – дедушка, а что такое хрыч?
– Хмм… ты где услышал?
– Бабка Клавьета так тебя назвала.
– Старуха совсем из ума выжила, не обращай внимание.
