Год жнеца - страница 16

Накидка должна была утянуть принца на самое дно. Кас погружался все глубже, и, хотя он больше не верил в молитвы, он то и дело мысленно повторял: «Пожалуйста, он же еще дитя».

Перед ним вдруг мелькнуло кремовое кружево. Он ухватился за ткань и почувствовал, что принц внутри нее. На этот раз Кас вынырнул из воды под оглушительные восторженные крики.

Кас крепко прижимал ребенка к своему боку. Он лихорадочно греб одной рукой, пока чужие руки не вытащили его из воды и не усадили на землю. Он встал на колени на каменистом берегу, ледяной воздух обжигал его кожу. Вокруг гудели голоса:

– Он жив?

– Бедное дитя!

– Он дышит?

– Давай его сюда! – крикнул стражник, по-прежнему в полной амуниции.

Не обратив на него внимания, Кас поднес ухо к губам малыша и ничего не услышал.

– Он не дышит! – прошептал кто-то.

Оглушительная тишина. А потом громкое и пронзительное:

– Он не дышит! Принц мертв! Принц…

– Да заткнись ты! – рявкнул Кас. Он перевернул ребенка, уложив лицом и телом на свое предплечье, и дважды похлопал по спине.

– Кассиа?

Кас узнал этот голос. Он в изумлении поднял голову. Перед ним стоял его брат, Вентиллас. В двух футах от него, с белым от потрясения лицом, в кроваво-красном мундире стоял солдат Пальмерина. Маленький принц закашлял. Его крошечное тельце задрожало, а Кас с облегчением опустился на землю. Ребенок закричал, и хотя то был возглас испуга и негодования, это был самый желанный звук на свете.

Кас оставался собранным, спокойным. Здесь и речи не шло об уединении. Они были у всех на виду. Ему годами приходилось скрывать свои чувства – ради выживания, – и теперь только эта привычка удержала его от того, чтобы обнять брата и разрыдаться. Так, как он привык делать, будучи маленьким мальчиком, когда страдал от обиды или чего-то еще, и Вентиллас всегда был рядом.

Вентиллас же в недоумении упал на колени и схватил Каса за плечи. Принц оказался между ними.

– Кассиа… как… где?..

Кас словно смотрел на собственное отражение в реке, воды которой покрылись рябью. Они оба были похожи на отца, строгого по внешнему виду, хотя тот был очень добрым, с острыми, будто выточенными из камня чертами лица и носом, который обожатели называли благородным, а враги – клювообразным. Отец был лучшим военным инженером королевства, пока его не убили на войне против Брисы.

– Брат, – все, что смог выдавить Кас. Потому что вопли ребенка звенели у него в ушах. Кольцо зевак сжималось вокруг них, голоса становились все громче, к ним тянулись чьи-то руки. Кас прижал к себе принца. Кто мог быть уверен, что лучник действовал в одиночку? Принц по-прежнему был в опасности.

Вентиллас тоже это осознал. Он поднялся, отдавая приказы стоявшим рядом солдатам. Людям в красном и синем. Смешению королевского войска и городской стражи. Толпу сразу оттеснили назад. Вокруг Каса, Вентилласа и ребенка, который был тяжелым, как камень, из-за пропитанной водой одежды, образовался свободный периметр. Солдаты выставили щиты, закрывая их. Кас слышал звон металла о металл, пока пытался успокоить принца, покачивая того на руках. Ведь что он знал о младенцах? Он прижал мокрого принца к своему мокрому плечу и вздрогнул, когда ребенок закричал ему прямо в ухо.

Кас разделял его чувства.

– Я знаю, быть мокрым малоприятно, – успокаивающим тоном произнес он. Зубы его стучали. – Мне тоже несладко. Но мы же храбрые мужчины, сын Райана, принц… принц… Как они тебя назвали?