Год жнеца - страница 7

Можно было просто сказать ей, кто он. Она бы поверила. Он представил, что было бы дальше. Он не смог бы оставить ее здесь, а значит, им пришлось бы ехать вместе на одной лошади. Нет. Лучше он пойдет пешком. Он уже давно потерял способность чувствовать себя легко и комфортно в компании других людей. Теперь ему гораздо больше подходило одиночество.

– Ладно, – сдался он. – Можешь ее одолжить. Но я собирался перед отъездом проверить, целы ли у нее копыта. И я сделаю это сейчас.

– Хорошая попытка, – ответила она с искренней улыбкой. – Приношу свои извинения, но эта лошадь нужна мне больше, чем тебе. Я и так ужасно опаздываю.

«Куда?» – хотел он спросить, но она уже пришпорила лошадь. Кас смотрел, как она уезжает по дороге в Пальмерин. Гнев боролся в нем с восхищением. Воровка лошадей, да, но как сидит в седле! Он повернулся, чтобы сказать об этом Изаро, но заставщика уже рядом не было. Тот заковылял к своей могиле, лишенный молитвы, неоплаканный, оставив Каса у деревьев на берегу реки в компании одного лишь чувства вины.

Несколько часов спустя Кас нашел свою лошадь. Или, если быть точнее, лошадь нашла его.

Он шел по пустой дороге, по тропе, которую не видел уже несколько лет. После того как девушка украла у него лошадь, он искупался в студеной реке – к счастью, рядом не было никого, кто мог бы услышать его вскрики и вздохи, – и переоделся. Черная шерстяная туника и такие же брюки под плащом с капюшоном. Высокие черные ботинки. Всё превосходного качества. Их отдала ему вдова доктора в качестве оплаты за две вырытые могилы. Одну для мужа, вторую для сына. Кас был ей благодарен. Ему не хотелось возвращаться домой в старой одежде и стоптанных ботинках. У него была гордость. Даже сейчас, после всего, что с ним произошло.

Слева от него поднимался большой акведук Пальмерина – с высокими двойными арками, из старого потертого камня. В древности строители не клали раствор между гранитными блоками. Те подходили друг к другу, словно части огромной мозаики. То, что акведук простоял уже тысячу лет после возведения, было инженерным чудом. Справа находилась небольшая рощица. Большинство листьев еще оставались зелеными, но некоторые уже были оранжевыми или золотыми. Пока он смотрел, как листья медленно опадают на землю, из-за рощицы вдруг выскочила белая лошадь. Его кобыла. Она свернула на дорогу по направлению к Касу, и тот от удивления выронил свою седельную сумку. Он вытянул руки перед собой, выставив ладони, и закричал:

– Тпру! Тпру! Это я. Тпру!

Лошадь неслась к нему галопом. Он боялся, что она не остановится. Но за несколько мгновений до того, как она втоптала бы его в грязь, лошадь встала. Тяжело дыша. Как и он.

– Иди сюда. Всё хорошо, – он говорил тихо, успокаивая ее, поглаживая по гриве, в то время как кобыла в ответ уткнулась носом ему в ухо. Он поднял сумку и не мешкая привязал к седлу. – Что случилось? – спросил он лошадь. – Где она? – Кас огляделся вокруг. Одинокий стервятник кружил в небе, бородатый и зловещий. Бородач. Поднялся ветер, и вокруг слышны были лишь шелест листьев да шуршание травы, что доходила ему до колена.

Пока не раздался крик.

– Мерзкая тварь! Кыш отсюда! Уходи!

Кас развернулся. Там. Голос доносился из рощи. Женский, напуганный, без сомнения, принадлежавший воровке, что увела у него лошадь. За ее криками последовал вой. Похожий на крик амбарного кота, но гнусавый – это был кто-то покрупнее. Узнав его, Кас подхватил поводья и подвел лошадь к дереву, где ее не смогли бы заметить проезжающие мимо путники. А потом побежал.