– Вот ты, Минин, и поможешь мне составить особую «ярославскую» грамоту, из которой должно следовать, что целью народного ополчения является не только освобождение Москвы от поляков, но и укрепление русской сильной государственности, чтобы внести в неё могучую верховную власть и уважаемое народом правление, основанные на воле русского православного народа.
И была составлена первая знаковая «ярославская» грамота, подписанная Пожарским и Мининым, где говорилось о необходимости созыва выборных людей на общий народный совет:
«Вам бы пожаловать, помня Бога и свою православную христианскую веру, советовать со всякими людьми общим советом, как бы нам в нынешнее конечное разоренье быть не безгосударным, чтобы нам, по совету всей земли, выбрать сообща государя, кого Бог милосердный даст, чтобы Московское государство вконец не разорилось бы. Сами, господа, ведаете, как нам стоять без государя против общих врагов, польских, литовских и немецких людей и русских воров… Как нам без государя о великих государственных и земских делах с окрестными государствами ссылаться?! И по всемирному совету пожаловаться бы вам – прислать к нам в Ярославль из всяких чинов людей человека по два и с ними совет свой отписать».
Шляхтич польского дворянского герба Одровонж Самуил Маскевич, служивший в 1609 года у коронного гетмана Жолкевского и находившийся в Кремле в 1610–1611 годах под началом воеводы Гонсевского, оставил в серии своих «Дневников» любопытные воспоминания о нравах русских простолюдинов и партизанах-«шишах» во время Смуты. Шляхтич Самуил видел своими глазами, описывал не без искусства такие дела и события, пронизанные токами истории и исчезающей правды, ничего не имеющие общего с вымыслом и приукрашиванием действительно имевших дел и событий.
Как поляк-шляхтич известного древнего дворянского рода, он мог обвинять русских – знать и простолюдинов – иногда без должного основания, только, по крайней мере, слепая злоба к русским и невыносимый шляхетский гонор, да избыточное героизированное самохвальство, свойственное многим польским писателям и хронистам Смутного времени, не руководили его мыслями и его пером. Не давая пощады русским, пан Самуил Маскевич не щадил в своих жанровых зарисовках и своих излишне жестоких и амбициозных соотечественников.
Приведём два фрагмента из «Дневника» Маскевича с нелицеприятным описанием русских нравов с единственной целью показать высшую степень доверия к словам шляхтича, когда он будет говорить о жестокости своих соотечественников, казнивших русского простолюдина-героя…
Итак, о вере, иконах, молитвах русских. «Вообще относительно веры московская чернь погружена в грубое невежество. Когда король подступал к Смоленску, окрестные жители бежали в леса с домашним скотом и образами, на которые полагали всю надежду. Но как наши, отыскивая в лесах съестные припасы, настигли там русских и отняли у них скот, то они, разгневавшись на свои образа, повесили их для позора на деревья вверх ногами, приговаривая “мы вам молимся, а вы от Литвы нас не оборонили”. Ещё случай: у одного крестьянина вор ночью увёл вола из хлева; крестьянин сорвал образ со стены и выбросил его в окно прямо в навоз, сказав: “Я тебе молюсь, а ты меня от воров не охраняешь”. И ещё, в случае же убедительной просьбы русские молят не ради Бога или Христа Спасителя, но ради святителя Николы…».
