Мой ответ еще больше рассердил Сталина, он крепко выругался и добавил:
– Гоните его, говорю вам. – И так резко бросил телефонную трубку, что в ушах зазвенело.
Такого возбужденного состояния Сталина я еще не наблюдал. Что там стряслось между ними, не знаю до сих пор.
Вот, уважаемый читатель, какая сложная ситуация бывает иногда. После такой директивы что мне делать? Я знаю, что порой Сталин бывал вспыльчив, груб, злопамятен, но в то же время он был и отходчив. Посему я решил отмолчаться. Объективно рассуждая, я не выполнил директиву Сталина и не дал шифровку в ГКО о снятии Хрущева с должности члена Военного совета, хотя имел на этот счет прямые указания. Такое мое поведение имело тяжелые последствия.
Но я поступил так, как мне подсказывала совесть коммуниста. Я не мог клеветать на человека. Хрущеву я ни слова не сказал о нашем разговоре с Верховным.
Вскоре Сталин перестал разговаривать со мной по телефону. Конечно, я переживал, но виду не показывал. Правда, если я просил Сталина подойти к телефону, он брал трубку, но наш разговор был иным, чем прежде, – сугубо официальным. Именно с этого времени Сталин стал испытывать неприязнь ко мне. Это было началом всех бед.
Второе, что еще больше усилило натянутость Сталина ко мне, – это Сталинградская битва, которая принесла славу нашей Родине, Красной Армии, народу. Естественно, что отблеск этой славы упал прежде всего на командование Сталинградского фронта. Сталин же не хотел ни с кем делить лавры и принял все меры к тому, чтобы умалить нашу роль, а в дальнейшем и вовсе стереть ее и все заслуги приписать себе. Так он не раз делал с историей гражданской войны и Октябрьской революции.
Теперь конкретно по Сталинграду. Во-первых, Сталин отнял у Сталинградского фронта то, что ему по праву принадлежало, – ликвидацию окруженных войск Паулюса, который как привязанный заяц был в безысходном положении, умирая голодной смертью. Во-вторых, войска Манштейна, брошенные Гитлером на спасение окруженных, были разбиты и отброшены в направлении на Ростов войсками нашего фронта. В-третьих, воздушный мост, при помощи которого фашисты пытались снабжать окруженные армии, был разрушен войсками нашего фронта. Фашисты были обречены на гибель, они через месяц все равно бы сдались, против них не нужно было даже наступать, чтобы не подставлять своих людей.
Далее. В девяти из десяти этапов Сталинградской битвы, которые решили успех нашей победы, главную роль играли войска Сталинградского фронта. Это всем теперь известно. Но для того, чтобы не дать нам пожать плоды победы и завершить битву пленением окруженных гитлеровцев, Сталин передал это дело Донскому фронту, совершив тем самым крупнейшую ошибку: отдалил вообще нашу победу в войне. Больше того, он пошел даже на то, чтобы ослабить наш стратегический удар на Донбасс – Ростов, чем не дал возможности запереть всю фашистскую группировку на Северном Кавказе.
Я предлагал совершенно резонный, реальный план, согласно которому окончательную ликвидацию окруженных предоставить Сталинградскому и Юго-Западному (командующий Ватутин) фронтам, а Донскому фронту (командующий Рокоссовский) нанести удар по правобережью Дона на Ростов – Донбасс, и сделать это при поддержке Воронежского фронта, который к этому времени уже перешел в наступление. Прими Сталин этот план, на Северном Кавказе для фашистов наступила бы еще более тяжелая катастрофа, чем под Сталинградом, в окружение попало бы не менее двух армий.
