Гоэн - страница 9

А потом пропал без вести отец. К началу девяноста седьмого года он стал настойчивее прикладываться к бутылке. Частенько он оставался на ночь в своём институтском кабинете: то ли потому, что не хотел быть дома, то ли хотел напиться до забытья. Возможно, поэтому, когда отец в очередной раз не пришёл домой, мама не очень разволновалась. Она позвонила сначала Валерии (они обсудили, что ждать нельзя и отца надо кодировать), потом – на работу Петру. И выяснилось, что на работе его не было.

Долгих три недели – три недели! – искали отца среди живых и мёртвых. Мама, муж, мама мужа проверили все больницы и морги – от Мытищ (отец ездил с работы на электричке, и в тот роковой вечер его видели в ней) до Ярославского вокзала. Далее электричка, на которой уехал отец, направлялась в Александров, но туда Максимовы не поехали. Усталый майор, занимавшийся делом о пропаже без вести, заверил, что там проверены все больницы и морги, и неопознанных обнаружено не было.

Через три недели бесплодных поисков Валерия впала в отчаяние, наверное, впервые в жизни. Она ждала хоть какой-то знак, хоть какую-то подсказку, хоть какую-то зацепку. Где искать?

И тут она вспомнила о… «белой ведьме».

Ещё до замужества Валерию угораздило побывать на «концерте белой ведьмы». Да-да, именно так. Прочитав это на билетах, врученных ей тогдашним кавалером Алексеем, Лера гомерически расхохоталась. Откуда только повылезали в постперестроечное время все эти ясновидящие, экстрасенсы, гадалки? Почему Кашпировский, Чумак и прочие джуны морочили голову легковерным гражданам, выступая в прайм-тайм по главному телеканалу? Идти на «концерт» очередной мошенницы Лера не собиралась, но Алексей упросил. Билеты на центральные места в первом ряду достались ему по бартеру, и он не хотел думать, что продешевил при обмене. Лера согласилась пойти на «концерт» с условием, что если ей не понравится, они уйдут.

Концерт проходил в зале гостиницы «Россия» при полном аншлаге: были заняты все две с половиной тысячи мест, и люди даже стояли в проходах. Рядом с Лерой сидела миловидная женщина с девочкой лет пяти. Женщина объяснила, что привела девочку «полечиться». Лера пожала плечами, не понимая, что это значит.

На сцену вышла скромно одетая женщина с простым открытым лицом, похожая на певицу Валентину Толкунову, и стала негромко петь что-то вроде молитвы. Поначалу ничего больше не происходило: все смотрели на «ведьму» и слушали её пение. А потом в разных концах зала началось какое-то движение. Лере пришлось крутиться в кресле, чтобы хоть что-то увидеть из своего первого ряда. То там, то здесь раздавались крики, стоны, вой… Наконец, помощники «ведьмы» стали приводить кричащих на сцену и усаживать на заранее подготовленные стулья. Сидя на первом ряду, Лера имела возможность внимательно рассмотреть их. Подсадные? Они как будто находились в трансе, раскачивались, стонали, выли. Им явно было плохо, они мучились. Народу на сцене всё прибавлялось, а «ведьма» продолжала петь. Внезапно Лера подскочила на месте от леденящего душу крика: это заорала её соседка, та самая, которая привела девочку «полечиться». Соседку вывели на сцену, а испуганная дочка заплакала, размазывая слёзы по покрасневшим щекам. Лере пришлось взять её на руки, успокоить. Нет, не похоже, чтобы это были подсадные.

Женщина перестала петь и повернулась к сидящим на сцене. Там набралось уже человек пятьдесят: мужчины и женщины, старики и дети. «Ведьма» стала подходить к каждому из них с микрофоном и задавать вопрос: кто тебя проклял? кто навёл порчу? Отвечающие были в трансе и отвечали на вопрос чётко, словно ясно видели себя в момент «наведения порчи». Лера терпеливо ждала, пока дойдёт очередь до её соседки. Наконец, молодая женщина рассказала, глотая слёзы: «Это была баба Шура, в деревне! Мне было шесть лет!» «Ведьма» спросила: