– Но меня не коснулась магия. Ричард же сказал, что я подобна тем, кто родился незрячим и не может видеть цвета. Я – порванное звено в цепи магии. Правильно ли я поняла то, что он пытался мне объяснить? Так может ли магия повлиять на меня? Или я могу пострадать от магических действий только по случайности?
– Попробуй представить такую картину. Ты идешь по горам. И вдруг с отвесной стены на тебя падает огромный валун. Если он тебя раздавит, будет ли иметь значение, кто его сбросил – злодей, сдвинувший его с места при помощи рычага, или волшебник, владеющим даром?
– Я поняла, о чем ты говоришь, – задумчиво сказала Дженнсен. Ее голос приобрел тревожный оттенок. – Я никогда не смотрела на события с такой стороны.
– Я просто стараюсь помочь тебе, потому что знаю, как легко совершить ошибку, – ответила Кэлен.
На холме надолго воцарилось молчание. Девушка некоторое время наблюдала в темноте за Кэлен.
– Ты владеешь магией. И какую же ошибку ты можешь совершить? – наконец нарушила тишину Дженнсен.
– Любую.
– Ну, например?
– Я однажды приостановилась на секунду, убивая одного человека, – углубилась Кэлен в воспоминания.
– Но я помню, ты говорила, что нельзя спешить и быть слишком нетерпеливой.
– Иногда самое глупое, что ты можешь сделать, – это поспешить. Та, кого я не убила, была волшебницей. Когда я начала действовать, было уже слишком поздно. Из-за моей ошибки она завладела Ричардом и далеко увезла его. Целый год я не знала, что с ним. Я была в отчаянии, думая, что никогда уже его не увижу, и мое сердце разорвется от боли.
– Когда ты снова нашла его? – Дженнсен удивленно смотрела на нее.
– Не так давно. Вот почему мы здесь, в Древнем мире, – колдунья привела его сюда. И в конце концов, я нашла Ричарда. Я совершала и другие ошибки, и каждая из них вела к тому, что неприятности множились и множились, а один промах влек за собой другой. Так было и с Ричардом. Он совершенно справедливо заметил: все мы делаем ошибки. Но если это хоть сколько-нибудь в моих силах, я постараюсь удержать тебя от совершения тех ложных шагов, которых можно избежать.
– Как я могла поверить этому человеку, Себастьяну? – проговорила Дженнсен, смотря куда-то вбок, лишь бы не встретиться с Кэлен глазами. – Из-за него была убита моя мать, а я чуть не убила тебя. Я чувствую себя так глупо.
– Ты совершила эту ошибку не потому, что была излишне беззаботна, Дженнсен. Они обманули, использовали тебя, заманили в коварную ловушку, опутали паутиной лжи. Но в конце концов ты смогла начать думать самостоятельно, захотела взглянуть в лицо правде и доверилась своему сердцу. А это куда важнее.
Дженнсен кивнула, соглашаясь.
– Как мы назовем близнецов? – спросила она.
Кэлен не думала, что давать имена близнецам – удачная идея, но не хотела об этом говорить.
– Не знаю. А как ты хочешь?
– Я была шокирована, когда Бетти столь внезапно ко мне вернулась. Еще больше я была поражена, когда увидела ее малышей. – Дженнсен тяжело вздохнула. – Я никогда не думала, как это ни странно звучит, что у нее могут родиться дети. И у меня не было времени даже подумать об именах.
– Ну, чего-чего, а времени у тебя теперь будет предостаточно.
Дженнсен улыбнулась.
– Знаешь, наверное, я поняла, о чем говорил Ричард, – поделилась она. – Помнишь, он рассказывал, что считал своего дедушку волшебником, хотя никогда не видел, как тот колдует?
– Да. Так о чем ты?
