Голестан, 11 - страница 3

Помню, когда я хотела поехать с ним в Дезфуль, он сказал:

– Там идёт война. Днём и ночью падают бомбы. Я не всегда смогу быть рядом, и ты часто будешь одна. Ты сможешь выдержать это?

– Да! Зато там я смогу чаще видеть тебя! – радостно ответила я.

Если в моей жизни и были какие-то счастливые и приятные мгновения, то, несомненно, ими были те пять с половиной месяцев жизни вместе с Али в Дезфуле.

В декабре 1986 года был пик бомбёжек, и снаряды ежедневно сыпались на города Дезфуль и Ахваз. Али тогда спросил меня:

– Поедешь со мной?

– Разве можно? – с подозрением спросила я.

Ночью мы вместе собрали всё необходимое: швейную машинку, утюг, кастрюли, тарелки и другие кухонные принадлежности, а также чемодан одежды и всякой мелочи. Наутро всё это мы загрузили в машину и поехали в Дезфуль.

За последние двадцать семь лет я очень часто размышляла о тех днях. Каждый раз, когда моё сердце тоскует по Али, я вспоминаю декабрь 1986 года, который мы вместе провели в Дезфуле. И вправду, моя счастливая жизнь с Али была именно в те самые дни. Все те воспоминания, которыми я с вами делюсь, до сих пор со мной. Для меня до сих пор удовольствие видеть апельсиновые и мандариновые деревья и ощущать аромат листьев лимонов и эвкалиптов, напоминающий приятный запах той счастливой зимы, которую мы провели вместе.

Первые месяцы после гибели Али я день и ночь часами лежала под одеялом, закрывала глаза и просматривала свои воспоминания, будто художественный фильм. Просмотр периодически прекращался из-за того, что кто-то входил в комнату, или по какой-то другой причине, но я снова возвращалась к нему, как в ту ночь в больнице Фатимийе в Хамадане, когда я была в полусонном состоянии из-за обезболивающих, которые мне вкололи после родов. Как и все беременные, я скучала по своему мужу и очень хотела, чтобы он был рядом. В ту ночь я накрылась больничным одеялом, пропахшим йодом, спиртом и лекарствами, и, закрыв глаза, начала вспоминать день, когда мы приехали в Дезфуль. Я очень люблю этот фрагмент моих воспоминаний…

В пятницу 10 января 1987 года мы прибыли в наш дом в Дезфуле. Он совсем не был похож на то, что я представляла по пути из Хамадана. Это был новый полутораэтажный дом безо всяких удобств в маленьком пригороде Дезфуля под названием Пансад Дастгах. Раньше нас туда приехал вместе с женой и маленькой дочкой Зейнаб друг Али, Хади Фазли[2].

Какими же мы были уставшими в ту ночь! Наскоро расстелив постель, мы сразу легли спать, а рано утром проснулись от громкого шума, поднятого Али. После утреннего намаза он пошёл за хлебом, а затем, намеренно шумя, пытался таким образом разбудить всех. Мы спали в холле, а Хади с семьёй – в гостиной. Я проснулась и быстро собрала постель, а Хади помог Али постелить на пол скатерть для завтрака.

Позавтракав, Али и Хади надели военную форму и собрались уходить.

– Когда вы вернётесь? – спросила я.

Али со своим ярко выраженным хамаданским акцентом ответил:

– Неизвестно. Каждый день будет приходить солдат, и если понадобится сделать какие-то покупки или что-то ещё, говорите ему обо всём, что вам необходимо.

Когда Али и Хади, закрыв за собой дверь, ушли, я ощутила одиночество и тут же поспешила чем-то себя занять, решив сначала рассмотреть повнимательнее дом, в котором нам предстояло жить.

Дом имел небольшой, компактный двор, в котором находилась уборная. Я сразу заметила, что стены и кирпичное строение были возведены недавно. Немного прогулявшись по освещённому солнцем двору, я поднялась на маленькую и узкую террасу, через которую можно было пройти в другую часть дома. Относительно просторный коридор вёл к небольшой гостиной. На кухне не было никаких удобств: ни мебели, ни кафеля, и, насколько я могла разглядеть, повсюду лежал слой пыли и свисала паутина. В конце коридора я обнаружила лестницу из двенадцати ступенек, которая вела к подвалу с двумя комнатами: одна из них была большой с маленьким окном, а другая – узкая, с высоко расположенным на стене маленьким окошком, смотрящим на безлюдный небольшой двор. С потолка свисала лампа, еле освещавшая комнату, которая впоследствии стала нашей с Али.