– Чем могу помочь?
На вопрос Тосии: «Вы повар?» – мужчина открыто улыбнулся и положил обе руки на стойку. Казалось, что в отличие от хозяйки говорить с ним будет проще, но напряжение все равно не отпускало Тосию. Решив, что упоминать о посещении офиса не стоит, он начал с главного:
– Извините за неожиданный вопрос, но от одного человека я слышал, что здесь собирались причастные к делу «Гин-Ман»… Мы пришли с целью получить хоть какую-то информацию об этом.
– Это так давно было… Ох, вы меня напугали.
Было похоже, что повар действительно растерялся. Тосия взволнованно взглянул на стоящего рядом Хориту; тот одобрительно кивнул, что помогло вернуть присутствие духа. Он подробно объяснил, как нашел в доме тетрадь с текстом на английском языке, имеющим отношение к делу «Гин-Ман», и кассету с записью собственного голоса, а также рассказал про содержание тетради и про своего дядю – на этот раз более детально, поскольку хотел подчеркнуть всю серьезность своей истории.
– Да… Это ужасно. Однако не означает ли то, что обнаружилась кассета…
Тосия, увидев, как губы повара перестали шевелиться, сообразил, что еще не назвал себя. Когда вместе с Хоритой они протянули свои визитные карточки, мужчина, так же, как и хозяйка заведения, тихо произнес: «Специально приехали из Киото…».
– Нам действительно нужна любая информация.
Глядя на сделавшего полшага вперед Тосию, повар в замешательстве потер голову под банданой.
– Меня не интересует это дело в целом, для меня это чисто семейная проблема, – пояснил Тосия.
Повар, словно убеждая себя, что тот говорит искренне, несколько раз кивнул, затем нахмурился и прикрыл глаза.
– Я молчал, потому что не очень-то весело рассказывать о таких вещах. К тому же у меня свои обстоятельства… Но ведь прошло уже тридцать лет…
Тосия чувствовал замешательство повара и всей душой надеялся, что еще немного – и он заговорит.
– Прошу вас, расскажите, пожалуйста…
Тосия и Хорита склонили головы. Возможно, повар никак не мог решиться из-за своей хозяйки… При мысли о том, что она как раз сейчас может нагрянуть сюда, становилось не по себе.
Подняв голову, Тосия посмотрел повару в глаза. И тот, скрестив руки на груди, неохотно заговорил:
– Сонэ-сан, все было именно так, как вы сейчас описали.
Тосия определенно был склонен доверять свидетельствам Фудзисаки, но подтверждение повара делало их еще более надежными.
– Они действительно собирались здесь?
Взгляд повара говорил о том, что он подтверждает это.
– Когда примерно это было?
– Где-то… осенью того года, когда разразилось «дело Гинга».
– В восемьдесят четвертом году… иными словами, в пятьдесят девятом году Сёва[77], правильно? Извините, вы с того времени здесь работаете?
– Да. Правда, я тогда еще не был поваром, – усмехнувшись, произнес тот.
– Прошу прощения, я хотел бы, чтобы вы посмотрели сюда… – Хорита, тихо стоявший рядом, быстро вытащил из сумки фотографию и положил ее на стойку.
На черно-белом фото был изображен явно волевой и строгий мужчина. Дядя, видимо, не любил фотографироваться, и этот портрет времен старшей школы был самым ранним среди всех фотографий, которые имелись у Фудзисаки.
– Этот человек на здешних собраниях не присутствовал?
– Слишком молодой он здесь… Вообще-то я хорошо запоминаю лица, но этого человека не помню. А вот те люди врезались мне в память. Шумели здесь на втором этаже…
Повар, наверное, уже страдающий дальнозоркостью, отодвинул от себя фотографию и теперь старательно рассматривал ее. Тосия хотел спросить, как тот понял, что собиравшиеся там люди – члены преступной группировки; также он собирался задать вопросы о членах якудзы и концессионерах. Но Хорита опередил его.
