– Да, – уже более твердо ответил он. – Если на теле есть повреждения, грязь может занести воспаление.
Молча кивнув, я нашел тряпку и таз. Набрал теплую воду, поставил емкость на соседний стол. Движения брата медленные и неуверенные. Он тоже не хотел этого делать, но здравый смысл брал вверх.
Намочив ткань, я осторожно вытирал лицо, аккуратно промачивая ссадину на голове. Вода окрашивалась в грязно-коричневый цвет. Кровяные потеки уходили, открывая красоту бледного лица. Губы вернули свой розовый, более здоровый вид. Всматриваясь в закрытые веки, я невольно гадал, какого цвета ее глаза.
Брат навис ножницами над девушкой, собираясь разрезать верхнюю часть.
И вдруг она распахнула глаза и сразу же закрыла, я успел заметить лишь затуманенный взгляд. Она елозила, пытаясь подняться.
– Еще воды! – прошептал я, и брат подал мне новый наполненный стакан.
Аккуратно придерживая за нежную кожу, я влил воду. Она тут же сглотнула.
– Кевин? – протянула она.
Меня пронзило мимолетное и очень неуместное чувство раздражения.
– Нет. Я не он, – едва не клацнув зубами, ответил я. – Мы хотим помочь тебе.
Но девушка будто не слышала. Она потянула руку к лицу.
– Голова боли-ит.
– Знаю, – заговорил Имран. – Ты серьезно ударилась. Но обошлось без сильных травм. Даже шрама не останется.
– Вы звонили моей сестре? – голос звучал очень хрипло. – Джессике?
– Нет. – Мы переглянулись. Видимо, девушка не совсем понимала, где она и что происходит.
– Сообщите ей, в какой я больнице. Она будет переживать.
Мы застыли, не зная, что нам делать. Беспокойство нарастало, чувство неизбежного тоже.
– Ты не в больнице. Мы с братом вытащили тебя, – прервав тишину, ответил Имран.
– Что? – последовала долгая пауза. – Не понимаю. Где я?
– Иг, у нее подскочил пульс. Я поищу успокоительное.
Дернувшись, девушка открыла глаза, быстро моргнула. И посмотрела прямо на меня.
Мой Нешам пронзила вспышка, настолько сильная, что я сделал резкий вдох. Разряд ударил прямо в сердце, а затем всплесками разбежался по венам. Весь мир сузился до одной точки, стираясь в бесформенное пятно. Существовал лишь окутанный страхом взгляд цвета леса и сверкающих изумрудов. Кулон выжигал мою душу, оставляя лишь пепел, но я не мог оторваться и продолжал тонуть.
И в эту секунду я понял, что обречен.
Со дня сотворения меча и по сей день существует четкий порядок принятия. Когда магия Меках объединяется с мечом, новый хозяин обязан выбрать себе Первых. Обычно это несколько верных Меках инурийцев, что становятся сосудами и хранителями его сил. Не каждый инуриец способен стать Первым. Это должны быть обученные войны, с огромным магическим потенциалом. Первых избирает Верховный.
Из учений хранителей Инуры.
Боль в голове отдавала пульсацией. Глаза сдавливало, и сил открыть их просто не было. Обрывки фраз мешали провалиться обратно в сон. Хотелось закричать, чтобы все умолкли. Мне дали воды, и я жадно осушила стакан. Горло засаднило, мне хотелось еще.
Неужели, я снова прибывала во сне и меня разбудил очередной приступ мигрени? Мужской голос – или несколько? – удерживали меня на грани.
– Ке-вин? – скрипучим голосом спросила я.
– Нет. Я… – начал говорить мужчина, но его слова утонули в очередном приступе боли.
– Голова боли-ит.
– Знаю. Ты серьезно ударилась. Но обошлось без сильных травм. Даже шрама не останется.
– Вы звонили моей сестре? Джессике? – во мне темной тучей зарождалось беспокойство.
